Фейк, знай своё место!
Все фотографии ()
У «Тени» – юбилей. Внушительный – 85-летие. Гениальные сказки потому и живут долго, что для каждой эпохи у них припасено послание, персонально ей адресованное. В 1938 году, когда работа над пьесой только начиналась, ни драматург Евгений Шварц, ни режиссёр Николай Акимов и представить не могли, какой длинной и насыщенной будет жизнь их детища, ведь памфлет жанр «скоропортящийся». Впервые «Тень» увидела свет рампы в 1940 году. В заглавной роли блистал неповторимый Эраст Гарин. Прошло «всего» двадцать лет и Акимов представил почтеннейшей публике новую версию, наэлектризованную гротесковым талантом Льва Милиндера. В 1984 году Юрий Аксёнов, восстановил акимовскую постановку, вписав её в новые реалии. Виктор Гвоздицкий сыграл в ней одну из лучших своих ролей.Татьяна Казакова рассказала «старую-старую сказку» в 2003-м на свой лад. Дух нулевых пульсировал в спектакле, разгоняемый неистощимой витальностью Сергея Русскина.
Году 2025-му потребовалась новая «Тень». И юбилей не единственная тому причина. Думается, что и не главная. Если помнить, что для петербургского Театра Комедии каждая следующая постановка этой пьесы становится сейсмограммой, очень точно отражающей очередной тектонический сдвиг в нашей жизни. На этот раз Татьяна Казакова снизила градус сказочности и даже отчасти пожертвовала романтической подоплёкой, чтобы трактовка характеров получилась максимально чёткой. Чтобы герои Шварца, придуманные три четверти столетия тому назад, заняли подобающие им места в веке нынешнем. Худрук Театра Комедии никогда не забывает, что сюда зритель приходит в надежде получше разобраться в том, что, собственно, происходит в мире и ближайших его окрестностях. А они, погружённые в зловещий полумрак, залиты призрачным светом суперлуния (отличная работа художника по свету Дениса Солнцева и видеографа Максима Юрака). Бурлит маркетплейс (простите, рыночная площадь), где можно купить и продать что угодно – от свежайших ядов до заплесневелых сплетен. Вдохновенно самопиарится то ли журналист, то ли шоумен Цезарь Борджиа (азартно хамелеонистый Владислав Несин) в прикиде а-ля тяжёлый люкс. Сегодня «наследников» сего персонажа с лёгкостью узнаешь по апломбу: «Я хочу власти, почета, и мне ужасно не хватает денег!» Хозяин гостиницы Пьетро, людоед с повадками фельдфебеля (з.а. России Николай Смирнов) звенит на весь город шпорами, чтобы, не дай бог не услышать о себе то, чего ему вовсе слышать не хочется. Марионеточные министры – первый (Сергей Романюк) и финансов (Виталий Куклин) – со знанием дела планируют расправу над человеком посредством дружбы, попутно обсуждая тонкости движения мировых золотовалютных потоков. Юлия Джули (обворожительно манкая Алиса Кондратьева), та самая андерсеновская девочка, что наступила на хлеб, сделала карьеру поп-звезды и теперь изо всех сил старается замаскировать сверкающими блёстками неизбывный страх выйти в тираж и выпасть из «круга настоящих людей». Круг этот узок, составляющие его господа страшно далеки от… Да, от всего они далеки, в сущности. Ничего, кроме денег и власти их не интересует. Диагноз Доктора (Андрей Толшин) безжалостен и точен: «Сытость в острой форме». В общем, королевство как королевство. Ничего сказочного.
Быть в нём Принцессой (Анна Гречишкина) ужасно скучно. А тут ещё, следуя батюшкиному завещанию, мужа приходится искать, рискуя из свободной красавицы превратиться в скованную брачными цепями лягушку. Любить Принцесса не умеет, да и не особенно хочет: кто её позамысловатей развлёк, тому она руку и отдала. Никакой тебе романтики. Другое дело Аннуциата. Виктория Криулина не педалирует романтичность своей героини, не это в ней для актрисы главное. Людоедова дочка только выглядит наивной простушкой, а на самом деле людей насквозь видит. А потому её влюблённость в Учёного не столько юное увлечение, сколько душевный отклик на его внутренне благородство. Впрочем, с Христианом-Теодором не всё так просто. Егор Палько в роли Учёного – эдакий старшекурсник на преддипломной практике, задумавший удивить профессоров грандиозным проектом осчастливливания человечества на примере одного отдельно взятого городка: «Мне кажется, ещё немного, и я пойму, как всех сделать счастливыми…» Вот ни больше, ни меньше. Однако и этот молодой человек, в отличие от своего «предшественника» в версии 2003 года, которого играл Денис Зайцев, отнюдь не романтик. Его пылкость совсем иного рода. Принцессой он всерьёз увлечён, это правда. Но она для него не любовь всей жизни, а заманчивая возможность доказать жизнеспособность идеи «всеобщей счастливизации» – если получится с наследницей престола, то уж с простыми смертными – тем более. Социальный экспериментатор – таков сегодняшний Учёный. Он не бездушен, ему просто интересно испытывать людей на прочность. И невдомёк этому слегка неуклюжему обаяхе, что самые впечатляющие результаты он получит, когда это проделают с ним самим.
Большинство людей опасается заглянуть на теневую сторону своей личности и потому всячески этого избегает. Христиан-Теодор не исключение. Он сам выпустил джинна из бутылки. Тень в спектакле 2003 года была предельно персоницифирована – она боролась за «право на самоопределение». Сергей Русскин, облачённый в умопомрачительные алые одеяния,был ярок, обаятелен и личностен. Егор Линников, Тень-2025, как и у Шварца – «худой и стройный, весь в чёрном, с белым лицом». Личность ей без надобности, это только мешает идеально вписываться в изгибы жизненных рельефов, то есть выживать в любых условиях. Пластичность актёра буквально гипнотизирует. И от этого наваждения не так-то легко избавиться. Собственно, спектакль Татьяны Казаковой, и есть мастерски проведенный сеанс разоблачения массового гипноза. Ведь что такое Тень? Фейк, получивший власть над умами и судьбами обитателей этого не особенно сказочного королевства. Запустить легче лёгкого, разоблачить – практически невозможно: ложь мастерски закамуфлирована под такую «истину», которая льстит самолюбию «масс», воздействуя на самые низменные инстинкты. Ну, передал Доктор Учёному заклинание. И оно даже сработало. Но ненадолго. И, главное, не произвело должного впечатления: пусть правителем будет не живой человек, а его тень, лишь бы элите не пришлось лечиться от её любимого хронического заболевания. В пьесе Шварца Христиан-Теодор с Аннунциатой покидают королевство. В спектакле – остаются. Чтобы разоблачить фейк, который так хочет казаться истиной. И нам, вслед за ними, стоило бы этому научиться. Иначе растворимся в собственных тенях и даже не поймём, как это произошло.
Автор: Виктория Пешкова
Году 2025-му потребовалась новая «Тень». И юбилей не единственная тому причина. Думается, что и не главная. Если помнить, что для петербургского Театра Комедии каждая следующая постановка этой пьесы становится сейсмограммой, очень точно отражающей очередной тектонический сдвиг в нашей жизни. На этот раз Татьяна Казакова снизила градус сказочности и даже отчасти пожертвовала романтической подоплёкой, чтобы трактовка характеров получилась максимально чёткой. Чтобы герои Шварца, придуманные три четверти столетия тому назад, заняли подобающие им места в веке нынешнем. Худрук Театра Комедии никогда не забывает, что сюда зритель приходит в надежде получше разобраться в том, что, собственно, происходит в мире и ближайших его окрестностях. А они, погружённые в зловещий полумрак, залиты призрачным светом суперлуния (отличная работа художника по свету Дениса Солнцева и видеографа Максима Юрака). Бурлит маркетплейс (простите, рыночная площадь), где можно купить и продать что угодно – от свежайших ядов до заплесневелых сплетен. Вдохновенно самопиарится то ли журналист, то ли шоумен Цезарь Борджиа (азартно хамелеонистый Владислав Несин) в прикиде а-ля тяжёлый люкс. Сегодня «наследников» сего персонажа с лёгкостью узнаешь по апломбу: «Я хочу власти, почета, и мне ужасно не хватает денег!» Хозяин гостиницы Пьетро, людоед с повадками фельдфебеля (з.а. России Николай Смирнов) звенит на весь город шпорами, чтобы, не дай бог не услышать о себе то, чего ему вовсе слышать не хочется. Марионеточные министры – первый (Сергей Романюк) и финансов (Виталий Куклин) – со знанием дела планируют расправу над человеком посредством дружбы, попутно обсуждая тонкости движения мировых золотовалютных потоков. Юлия Джули (обворожительно манкая Алиса Кондратьева), та самая андерсеновская девочка, что наступила на хлеб, сделала карьеру поп-звезды и теперь изо всех сил старается замаскировать сверкающими блёстками неизбывный страх выйти в тираж и выпасть из «круга настоящих людей». Круг этот узок, составляющие его господа страшно далеки от… Да, от всего они далеки, в сущности. Ничего, кроме денег и власти их не интересует. Диагноз Доктора (Андрей Толшин) безжалостен и точен: «Сытость в острой форме». В общем, королевство как королевство. Ничего сказочного.
Быть в нём Принцессой (Анна Гречишкина) ужасно скучно. А тут ещё, следуя батюшкиному завещанию, мужа приходится искать, рискуя из свободной красавицы превратиться в скованную брачными цепями лягушку. Любить Принцесса не умеет, да и не особенно хочет: кто её позамысловатей развлёк, тому она руку и отдала. Никакой тебе романтики. Другое дело Аннуциата. Виктория Криулина не педалирует романтичность своей героини, не это в ней для актрисы главное. Людоедова дочка только выглядит наивной простушкой, а на самом деле людей насквозь видит. А потому её влюблённость в Учёного не столько юное увлечение, сколько душевный отклик на его внутренне благородство. Впрочем, с Христианом-Теодором не всё так просто. Егор Палько в роли Учёного – эдакий старшекурсник на преддипломной практике, задумавший удивить профессоров грандиозным проектом осчастливливания человечества на примере одного отдельно взятого городка: «Мне кажется, ещё немного, и я пойму, как всех сделать счастливыми…» Вот ни больше, ни меньше. Однако и этот молодой человек, в отличие от своего «предшественника» в версии 2003 года, которого играл Денис Зайцев, отнюдь не романтик. Его пылкость совсем иного рода. Принцессой он всерьёз увлечён, это правда. Но она для него не любовь всей жизни, а заманчивая возможность доказать жизнеспособность идеи «всеобщей счастливизации» – если получится с наследницей престола, то уж с простыми смертными – тем более. Социальный экспериментатор – таков сегодняшний Учёный. Он не бездушен, ему просто интересно испытывать людей на прочность. И невдомёк этому слегка неуклюжему обаяхе, что самые впечатляющие результаты он получит, когда это проделают с ним самим.
Большинство людей опасается заглянуть на теневую сторону своей личности и потому всячески этого избегает. Христиан-Теодор не исключение. Он сам выпустил джинна из бутылки. Тень в спектакле 2003 года была предельно персоницифирована – она боролась за «право на самоопределение». Сергей Русскин, облачённый в умопомрачительные алые одеяния,был ярок, обаятелен и личностен. Егор Линников, Тень-2025, как и у Шварца – «худой и стройный, весь в чёрном, с белым лицом». Личность ей без надобности, это только мешает идеально вписываться в изгибы жизненных рельефов, то есть выживать в любых условиях. Пластичность актёра буквально гипнотизирует. И от этого наваждения не так-то легко избавиться. Собственно, спектакль Татьяны Казаковой, и есть мастерски проведенный сеанс разоблачения массового гипноза. Ведь что такое Тень? Фейк, получивший власть над умами и судьбами обитателей этого не особенно сказочного королевства. Запустить легче лёгкого, разоблачить – практически невозможно: ложь мастерски закамуфлирована под такую «истину», которая льстит самолюбию «масс», воздействуя на самые низменные инстинкты. Ну, передал Доктор Учёному заклинание. И оно даже сработало. Но ненадолго. И, главное, не произвело должного впечатления: пусть правителем будет не живой человек, а его тень, лишь бы элите не пришлось лечиться от её любимого хронического заболевания. В пьесе Шварца Христиан-Теодор с Аннунциатой покидают королевство. В спектакле – остаются. Чтобы разоблачить фейк, который так хочет казаться истиной. И нам, вслед за ними, стоило бы этому научиться. Иначе растворимся в собственных тенях и даже не поймём, как это произошло.
Автор: Виктория Пешкова
Вернуться к списку новостей
