Тропп Е. Торжество любви // Петербургский театральный журнал. Блог
Все фотографии ()
Да еще этот “неопрятный” уголок вахтера с пустой тарой из-под пивных бутылок, двумя разными клеенками на столе… Впрочем, сам притворно грубый и нелюдимый вахтер-ворчун (по Мариво – садовник Димас) в исключительно живом и остроумном исполнении Николая Смирнова как раз сразу завоевывает зрительские сердца.И его “напарник” Арлекин в современном вязаном жилете с традиционными узнаваемыми ромбиками (темпераментный и пластичный Тадас Шимилев) подыгрывает ему отменно, они составляют забавную парочку двух типичных дель’артовских слуг – один проворнее, но “безбашеннее”, другой – старше, медлительнее, но хитрее и проницательнее.
Суховатая, продуманно минималистичная игра Ирины Мазуркевич делает ее героиню, старую деву Леонтину, очень смешной и – парадокс – выразительной. Актриса вроде бы высмеивает эту нахохлившуюся некрасивую женщину-птичку, но все-таки постепенно Леонтину начинаешь очень жалеть. Она ведь обманулась всерьез, глупо влюбившись в переодетую девушку, и у нее никто не попросил прощенья за издевательство… Хорошо, что режиссер открыл для нее “дверцу надежды”: в финале именно растерянная одураченная Леонтина, оставшаяся на темной сцене в одиночестве, медленно и робко подходит к скрытой в глубине двери, открывает ее – оттуда, снаружи, бьет яркий свет. В этот свет она и ступает, выбираясь из замкнутого черного мира.
Большая удача спектакля – работа Дарии Лятецкой (царица Леонида, переодетая мужчиной). Я видела молодую актрису в нескольких ролях (на учебной сцене и в театре “Балтийский дом”), и рада, что под руководством французского режиссера она сделала что-то для себя неожиданное. Здесь видна, конечно, хорошая школа, прежде всего речевая. Лятецкая блестяще справляется со сложнейшими монологами, витиевато выстроенными длиннейшими фразами, даже слегка бравирует этим: вспомним эпизод в самом начале, когда царица рассказывает всю предысторию своего появления в поместье философа. Этот рассказ изобилует именами и подробностями, уловить на слух все хитросплетения интриги не представляется возможным. Актриса говорит очень быстро, но при этом не комкает и не микширует слова, а потом повторяет еще раз весь монолог, медленно и с расстановкой, как бы для служанки, не въехавшей с первого раза… Темперамент уложен в жесткие формальные рамки, внешних проявлений совсем мало – самым главным становится именно голосоведение. Но Лятецкая в этих границах, поставленных режиссером, использует все возможности меняться – она очень разная с Агисом, с Гермократом, с Леонтиной, со слугами и, наконец, наедине с собой. Жаль, может быть, только того, что Мишель Раскин не дал героине возможности остановиться, задуматься и оценить масштаб своих в общем-то преступных деяний: вернее, такой момент есть только однажды (Леонида признается себе, что ей жаль Гермократа с его чувством, разожженным ею самой), и он мог бы стать очень проникновенным, но как-то потерялся в полутьме, не был подан крупным планом.
Все же Раскин определенно ставит трагикомедию, и финал выглядит печальным. Да, Леонида добилась всего, чего хотела, но счастья, похоже, не ощущает. Только то самое “торжество”, что вынесено в название. Она опустошена, заигралась в свои жестокие игры. Доставшийся в результате приз – милый и глуповатый Агис – не очень-то ее достоин… И с этим холодным недоумением и разочарованием уже ничего не поделать.
Вернуться к списку новостей
