Сергей Русскин: Талант всегда эротичен. // Известия 2009. № 197
Все фотографии ()
И сегодня, в канун юбилея — 26 октября петербургской Комедии исполняется 80 лет — корреспондент «Известий» Анна Кукушкина встретилась с Сергеем Русскиным, ведущим артистом театра. Среди его ролей — генерал Буш в новом спектакле «Сплошные неприятности», Петя Яловецкий в «Яблочном воре», богатый коммерсант Живота Цвийович в «Докторе философии» и зловещая Тень в одноименном спектакле по знаменитой пьесе Евгения Шварца.
Вопрос: Сергей Викторович, вы пришли в Театр комедии в 2002 году, сегодня у вас масса ярких, необычных ролей. Скажите, а как происходит выбор героя, каждого нового персонажа? Понятно, что режиссер предлагает, но ведь и актер вправе не согласиться? Вы часто отказывайтесь от ролей?
Ответ: В родном театре - никогда, принимаю все. Могу отказаться от предложений, которые поступают со стороны. Почему? Но скажем, роль мне неинтересна - это я уже играл. В ней нет материала, который можно исследовать. Или мне кажется, что данная пьеса или поставленный по ней спектакль деструктивно подействуют на человеческое сознание. Вообще, у меня соподчиненное отношение к своим ролям. Я считаю, что они делают меня, а не я – их.
В: А в кино? Вас достаточно часто можно видеть в сериалах, хотя другие актеры подобных работ избегают. Тот же Рогожкин одним нравится, а другие говорят: низкий жанр.
О: Кино – особый вид искусства. Это в театре у тебя спектакли, репетиции – постоянный тренаж. А в кино такого тренажа нет, там есть только один вариант: ты идешь и снимаешься, значит, ты в форме. А если перестаешь сниматься, ты эту форму теряешь. И все – тебя никуда не зовут, в кино ты больше не нужен. А сериал – не сериал, какая разница, ведь там, на съемочной площадке, один зритель – объектив камеры, и с ним ты работаешь точно так же, как это бывает в большом кино.
«Успеть за Татьяной Сергеевной»
в: Вернемся в театр. Немного наивный вопрос, и все-таки: какая из ролей в петербургском Театре комедии у вас самая удачная или, скажем так, любимая?
о: Удачная — не знаю, это зритель решает, я не могу оценить себя со стороны. А любимая? Наверное, та, что более несовершенна, нераскручена. Сейчас это генерал Буш из «Сплошных неприятностей». Спектакль годичной давности, моя последняя премьера, и в нем больше всего неразгаданных загадок. Но это не означает, что роли восьмилетней давности не так интересны, просто они со временем теряют обороты. А вообще, любая роль — это живой организм. И подобно ему она проходит все стадии: зачинается, рождается, живет, стареет, и в конце концов наступает момент, когда она умирает.
в: Но ведь и театр — живой организм. Петербургской Комедии на днях исполняется 80 лет, это много или мало? Вообще, сколько живет театр? Одни считают — максимум 25 лет, другие говорят: бесконечно.
о: Вообще, 80 лет — это много. Но ведь меняются режиссеры, а значит, каждый раз театр в какой-то мере создается заново, переживает очередное рождение. Вообще, все зависит от худрука, то есть человека, который стоит во главе процесса. Если он останавливается в своем развитии, то останавливается театр, он начинает деградировать и сам себя разрушать. А если худрук постоянно фонтанирует новыми идеями, то все в порядке, театр жив.
в: Татьяна Сергеевна Казакова руководит Театром комедии уже более 10 лет, скажите, актеру-мужчине сложно работать с женщиной худруком?
о: С женщинами вообще сложно, они же совсем другие существа, по-другому чувствуют. А у Татьяны Сергеевны высочайшая степень эмоциональной виртуозности. За ней практически невозможно успеть. Это как спуск с горы. Можно просто съехать, а можно — с препятствиями, тогда вы — слаломист. Так вот, все актеры Казаковой — слаломисты, они могут спуститься с любой горы, при любых препятствиях. Те, кто с ней работает, прошел ее школу, смогут работать абсолютно с любым режиссером. А пока ты с ней, задача одна: успеть за Татьяной Сергеевной.
«Мы живем в монументе»
в: Часто приходится слышать, мол, петербургский зритель — особенный. Сергей Викторович, а как на самом деле?
о: На самом деле все именно так и обстоит: петербургский зритель — особенный, он по-другому чувствует, по-другому воспринимает. Чтобы говорить об этом, достаточно вспомнить, в каком месте мы живем. Санкт-Петербург — город, построенный на крови людей, здесь было три революции, блокада. Фактически, под нами кладбище. А сверху — красивый монумент, памятник, в котором мы пытаемся существовать. Очевидно, мы должны быть особенными, чтобы прожить не только свою жизнь, но и жизнь тех безвременно ушедших сущностей, которые под нами. Конечно, мы тоньше жителей Гаити или Таити. Не помню точно, но в какой-то из этих экзотических стран даже слова такого нет — голод. Там вся еда на ветках растет — только руку протяни, постоянно плюс 23 и море, солнце круглый год. Там пальмовая, растительная жизнь, там не надо выживать. У нас — надо, и для этого нужно тренировать дух. А тренировать его мы можем только посредством искусства. Поэтому у нас здесь сильный театр, поэтому мы — культурная столица. И у нас здесь особенный зритель, более тонкий, более интеллигентный.
в: Но тогда и актеры должны быть особенные... Вот вы сейчас навскидку можете сказать, что такое талант?
о: Талант... вы знайте, талант всегда эротичен. И неважно, какой артист – худой или тонкий, молодой или старый. Даже больной или здоровый – ничего неважно. Эротизм зависит от другого. Вот я смотрю на Анатолия Юрьевича Равиковича, когда он выходит на сцену, и понимаю и убежден, что все в зрительном зале готовы ему отдаться. Здесь и сейчас, немедленно. Вот это и есть талант.
Вопрос: Сергей Викторович, вы пришли в Театр комедии в 2002 году, сегодня у вас масса ярких, необычных ролей. Скажите, а как происходит выбор героя, каждого нового персонажа? Понятно, что режиссер предлагает, но ведь и актер вправе не согласиться? Вы часто отказывайтесь от ролей?
Ответ: В родном театре - никогда, принимаю все. Могу отказаться от предложений, которые поступают со стороны. Почему? Но скажем, роль мне неинтересна - это я уже играл. В ней нет материала, который можно исследовать. Или мне кажется, что данная пьеса или поставленный по ней спектакль деструктивно подействуют на человеческое сознание. Вообще, у меня соподчиненное отношение к своим ролям. Я считаю, что они делают меня, а не я – их.
В: А в кино? Вас достаточно часто можно видеть в сериалах, хотя другие актеры подобных работ избегают. Тот же Рогожкин одним нравится, а другие говорят: низкий жанр.
О: Кино – особый вид искусства. Это в театре у тебя спектакли, репетиции – постоянный тренаж. А в кино такого тренажа нет, там есть только один вариант: ты идешь и снимаешься, значит, ты в форме. А если перестаешь сниматься, ты эту форму теряешь. И все – тебя никуда не зовут, в кино ты больше не нужен. А сериал – не сериал, какая разница, ведь там, на съемочной площадке, один зритель – объектив камеры, и с ним ты работаешь точно так же, как это бывает в большом кино.
«Успеть за Татьяной Сергеевной»
в: Вернемся в театр. Немного наивный вопрос, и все-таки: какая из ролей в петербургском Театре комедии у вас самая удачная или, скажем так, любимая?
о: Удачная — не знаю, это зритель решает, я не могу оценить себя со стороны. А любимая? Наверное, та, что более несовершенна, нераскручена. Сейчас это генерал Буш из «Сплошных неприятностей». Спектакль годичной давности, моя последняя премьера, и в нем больше всего неразгаданных загадок. Но это не означает, что роли восьмилетней давности не так интересны, просто они со временем теряют обороты. А вообще, любая роль — это живой организм. И подобно ему она проходит все стадии: зачинается, рождается, живет, стареет, и в конце концов наступает момент, когда она умирает.
в: Но ведь и театр — живой организм. Петербургской Комедии на днях исполняется 80 лет, это много или мало? Вообще, сколько живет театр? Одни считают — максимум 25 лет, другие говорят: бесконечно.
о: Вообще, 80 лет — это много. Но ведь меняются режиссеры, а значит, каждый раз театр в какой-то мере создается заново, переживает очередное рождение. Вообще, все зависит от худрука, то есть человека, который стоит во главе процесса. Если он останавливается в своем развитии, то останавливается театр, он начинает деградировать и сам себя разрушать. А если худрук постоянно фонтанирует новыми идеями, то все в порядке, театр жив.
в: Татьяна Сергеевна Казакова руководит Театром комедии уже более 10 лет, скажите, актеру-мужчине сложно работать с женщиной худруком?
о: С женщинами вообще сложно, они же совсем другие существа, по-другому чувствуют. А у Татьяны Сергеевны высочайшая степень эмоциональной виртуозности. За ней практически невозможно успеть. Это как спуск с горы. Можно просто съехать, а можно — с препятствиями, тогда вы — слаломист. Так вот, все актеры Казаковой — слаломисты, они могут спуститься с любой горы, при любых препятствиях. Те, кто с ней работает, прошел ее школу, смогут работать абсолютно с любым режиссером. А пока ты с ней, задача одна: успеть за Татьяной Сергеевной.
«Мы живем в монументе»
в: Часто приходится слышать, мол, петербургский зритель — особенный. Сергей Викторович, а как на самом деле?
о: На самом деле все именно так и обстоит: петербургский зритель — особенный, он по-другому чувствует, по-другому воспринимает. Чтобы говорить об этом, достаточно вспомнить, в каком месте мы живем. Санкт-Петербург — город, построенный на крови людей, здесь было три революции, блокада. Фактически, под нами кладбище. А сверху — красивый монумент, памятник, в котором мы пытаемся существовать. Очевидно, мы должны быть особенными, чтобы прожить не только свою жизнь, но и жизнь тех безвременно ушедших сущностей, которые под нами. Конечно, мы тоньше жителей Гаити или Таити. Не помню точно, но в какой-то из этих экзотических стран даже слова такого нет — голод. Там вся еда на ветках растет — только руку протяни, постоянно плюс 23 и море, солнце круглый год. Там пальмовая, растительная жизнь, там не надо выживать. У нас — надо, и для этого нужно тренировать дух. А тренировать его мы можем только посредством искусства. Поэтому у нас здесь сильный театр, поэтому мы — культурная столица. И у нас здесь особенный зритель, более тонкий, более интеллигентный.
в: Но тогда и актеры должны быть особенные... Вот вы сейчас навскидку можете сказать, что такое талант?
о: Талант... вы знайте, талант всегда эротичен. И неважно, какой артист – худой или тонкий, молодой или старый. Даже больной или здоровый – ничего неважно. Эротизм зависит от другого. Вот я смотрю на Анатолия Юрьевича Равиковича, когда он выходит на сцену, и понимаю и убежден, что все в зрительном зале готовы ему отдаться. Здесь и сейчас, немедленно. Вот это и есть талант.
Вернуться к списку новостей
