Театр в театре// Новости Петербурга. 2011. 13-19 июля.
Все фотографии ()
— Благодаря спектаклю БДТ «Копенгаген» Майкл Фрейн известен публике больше как драматург-интеллектуал, нежели как комедийный автор. Сохраняется ли смысловая глубина в его «Шуме за сценой»?
— Я согласна, Фрейн — интеллектуальный автор, и хотя комедия «Шум за сценой», на первый взгляд, легкомысленна, поскольку рассказывает о всевозможных театральных перипетиях, на самом деле в ней скрыты незаурядные смысловые пласты. Это история не просто о людях театра. Она об их отношениях, мечтах и надеждах — с одной стороны, и об интригах, которые затягивают и мешают мечтам сбываться, — с другой.
— И все-таки «Шум за сценой» — это комедия, фарс, трагикомедия?
— В спектакле, как и в пьесе, смешались разные жанры, и это замечательно. В процессе репетиций режиссер Лев Стукалов обнаружил у Фрейна множество скрытых цитат — от Чехова до Гомера. Одну из сцен Лев Яковлевич решил как цитату из чеховских «Трех сестер» — «В Москву, в Москву!». Фрейн действительно сложен, недаром в двух наших театрах, которые я не стану называть, спектакли по этой пьесе не состоялись.
— Комедия «Шум за сценой», по сути, — спектакль в спектакле. Выходит, это своеобразная ирония актеров над собой?
— Конечно, это самоирония! Если играть самих себя, играть по-настоящему, серьезно и глубоко — получится совсем другой спектакль. Но совпадений с реальностью в пьесе предостаточно! Мы периодически узнаем самих себя и с удовольствием подсмеиваемся над собой в таких случаях.
— В «Театре» Моэма тоже много историй о соперничестве и взаимоотношениях в мире закулисья. Вы что-нибудь позаимствовали у его героинь?
— Да, я, можно сказать, «похитила» у Моэма цитату для своего персонажа. Когда мы играем сцену с молодой актрисой Полиной Красавиной, я в какой-то момент намеренно перекрываю ее рукавом кимоно — в лучших традициях Джулии Лэмберт.
— Расскажите о вашей героине.
— Я играю примадонну труппы. Она вложила в спектакль небольшой капитал и теперь пытается всех держать в кулаке. Так что я стараюсь вести себя как примадонна, что-то подсмотрев у наших прим: быть капризной, своевольной… Хотя в жизни я, конечно, не такая (смеется). Что еще мне нравится в этой роли — богатство образов. Артистов часто спрашивают: что бы вы хотели сыграть? Так вот, в этой пьесе моя героиня исполняет роль и Федры, и… да почти все лучшие женские роли мирового репертуара! Как ни странно, этот комедийный материал позволил мне побыть теми героинями, которыми бредят многие драматические актрисы.
— А Федру и других вы играете так, как сыграли бы сами, или так, как видит их ваша героиня?
— Конечно, я смотрю на эти образы ее глазами. Я первый раз сталкиваюсь с подобным материалом. Хотя у нас идет замечательная комедия положений «Голодранцы и аристократы»: я играю нищенку, которая в первом действии предстает в своем «голодранском» облике, а во втором вынуждена изображать благородную даму. В «Шуме за сценой» нечто подобное, но сложность в том, что необходимо мгновенно переходить из одного образа в другой. Это требует огромной мобильности.
— Вообще в жизни примы больше глянца, славы, успеха или же борьбы, переживаний за собственный блеск и статус?
— Все зависит от ума…
— А какие роли ближе вам?
— Ироничные, саркастичные. Я всегда была характерной актрисой, так что мне импонирует острый юмор.
— Играть комедию — легко?
— Мне вообще кажется, что жанр комедии сложнее, чем драматический. Надо быть эмоционально очень подвижным, пластичным, и если драматический артист может, допустим, в «Гамлете» взять паузу, то мы — нет. Оценки — быстрые, переключения — резкие, динамичные. В общем, комедия — жанр отнюдь не простой.
— Легко ли вам работается с режиссером?
— Работается очень интересно: Лев Яковлевич ведь ученик Георгия Александровича Товстоногова. И он в каком-то смысле — из последних могикан. А сама я училась у Розы Абрамовны Сироты, которая 30 лет работала с Товстоноговым, поэтому как актриса я Льва Яковлевича понимаю. Он, конечно, строг, но режиссеру и не надо быть добреньким, иначе ничего не получится. (Улыбается.) Актеров все-таки надо держать в руках.
Беседовала Наталья Белая
«Шум за сценой» впервые поставили в Петербурге
— Я согласна, Фрейн — интеллектуальный автор, и хотя комедия «Шум за сценой», на первый взгляд, легкомысленна, поскольку рассказывает о всевозможных театральных перипетиях, на самом деле в ней скрыты незаурядные смысловые пласты. Это история не просто о людях театра. Она об их отношениях, мечтах и надеждах — с одной стороны, и об интригах, которые затягивают и мешают мечтам сбываться, — с другой.
— И все-таки «Шум за сценой» — это комедия, фарс, трагикомедия?
— В спектакле, как и в пьесе, смешались разные жанры, и это замечательно. В процессе репетиций режиссер Лев Стукалов обнаружил у Фрейна множество скрытых цитат — от Чехова до Гомера. Одну из сцен Лев Яковлевич решил как цитату из чеховских «Трех сестер» — «В Москву, в Москву!». Фрейн действительно сложен, недаром в двух наших театрах, которые я не стану называть, спектакли по этой пьесе не состоялись.
— Комедия «Шум за сценой», по сути, — спектакль в спектакле. Выходит, это своеобразная ирония актеров над собой?
— Конечно, это самоирония! Если играть самих себя, играть по-настоящему, серьезно и глубоко — получится совсем другой спектакль. Но совпадений с реальностью в пьесе предостаточно! Мы периодически узнаем самих себя и с удовольствием подсмеиваемся над собой в таких случаях.
— В «Театре» Моэма тоже много историй о соперничестве и взаимоотношениях в мире закулисья. Вы что-нибудь позаимствовали у его героинь?
— Да, я, можно сказать, «похитила» у Моэма цитату для своего персонажа. Когда мы играем сцену с молодой актрисой Полиной Красавиной, я в какой-то момент намеренно перекрываю ее рукавом кимоно — в лучших традициях Джулии Лэмберт.
— Расскажите о вашей героине.
— Я играю примадонну труппы. Она вложила в спектакль небольшой капитал и теперь пытается всех держать в кулаке. Так что я стараюсь вести себя как примадонна, что-то подсмотрев у наших прим: быть капризной, своевольной… Хотя в жизни я, конечно, не такая (смеется). Что еще мне нравится в этой роли — богатство образов. Артистов часто спрашивают: что бы вы хотели сыграть? Так вот, в этой пьесе моя героиня исполняет роль и Федры, и… да почти все лучшие женские роли мирового репертуара! Как ни странно, этот комедийный материал позволил мне побыть теми героинями, которыми бредят многие драматические актрисы.
— А Федру и других вы играете так, как сыграли бы сами, или так, как видит их ваша героиня?
— Конечно, я смотрю на эти образы ее глазами. Я первый раз сталкиваюсь с подобным материалом. Хотя у нас идет замечательная комедия положений «Голодранцы и аристократы»: я играю нищенку, которая в первом действии предстает в своем «голодранском» облике, а во втором вынуждена изображать благородную даму. В «Шуме за сценой» нечто подобное, но сложность в том, что необходимо мгновенно переходить из одного образа в другой. Это требует огромной мобильности.
— Вообще в жизни примы больше глянца, славы, успеха или же борьбы, переживаний за собственный блеск и статус?
— Все зависит от ума…
— А какие роли ближе вам?
— Ироничные, саркастичные. Я всегда была характерной актрисой, так что мне импонирует острый юмор.
— Играть комедию — легко?
— Мне вообще кажется, что жанр комедии сложнее, чем драматический. Надо быть эмоционально очень подвижным, пластичным, и если драматический артист может, допустим, в «Гамлете» взять паузу, то мы — нет. Оценки — быстрые, переключения — резкие, динамичные. В общем, комедия — жанр отнюдь не простой.
— Легко ли вам работается с режиссером?
— Работается очень интересно: Лев Яковлевич ведь ученик Георгия Александровича Товстоногова. И он в каком-то смысле — из последних могикан. А сама я училась у Розы Абрамовны Сироты, которая 30 лет работала с Товстоноговым, поэтому как актриса я Льва Яковлевича понимаю. Он, конечно, строг, но режиссеру и не надо быть добреньким, иначе ничего не получится. (Улыбается.) Актеров все-таки надо держать в руках.
Беседовала Наталья Белая
«Шум за сценой» впервые поставили в Петербурге
Вернуться к списку новостей
