Павлюченко К. Люди, которые играют в игры // Страстной бульвар .2008. №9
Все фотографии ()
Наряду с упоительными «Вечерами на хуторе», полными красочных описаний ночного серебра Днепра и необъятного свода украинского неба или остроязыких, сатирических пьес, Гоголь создал образ страшного, мистического, убивающего человека города – Петербурга.
Небольшой, тесный и темный зал музея Достоевского – под стать этому гоголевскому миру. В нем витает душащий запах продрогших и прокисших питерских переулков, в которых за каждым углом кроется что-то, с чем лучше вообще не встречаться темными вечерами.
Сложно представить, что в этом музейном пространстве способно родиться что-то комедийное. Практически невозможно.
Оно и не рождается. Рождается острохарактерное, гротескное, местами водевильное действо.
«Игроки» - спектакль дипломный, выпускного курса художественного руководителя и главного режиссера театра Комедии им. Н.Акимова Татьяны Казаковой. И, несмотря на то, что студенческие работы всегда требуют снисхождения к своей юности, с этой работой можно разговаривать вполне «по-взрослому». Она сделана на достойном уровне.
Острую гоголевскую пьесу Казакова «отравила» такой достоевщиной, что самому Федору Михайловичу и снилось. Анекдот про карточного шулера, который сам себе вырыл яму, обернулся фантасмагорическим рассказом о крушении надежд и потери веры. В себя и в человечество, что, наверное, еще страшнее.
Сюжет пьесы - остросюжетная драма о том, как в уездный город N приезжает некто Ихарев, шулер экстра-класса. С филигранно крапленой колодой карт он намерен обчистить очередной городишко, коих по матушке-России разбросано множество. Однако на его пути встречаются трое таких же «разводил», говоря современным языком. Они предлагают главному герою дружбу, с целью общими усилиями разорить самого богатого человека, живущего в этом городе. Однако и этот богатый человек, и его сын, и все остальные персонажи, которые появятся на сцене в течение спектакля, в итоге окажутся подставными, участниками игры, которую затея трое против одного. Ушлое и изворотливое трио в разноцветных фраках обхитрило самого маэстро игры, оставив его без рубля в кармане.
Главное в этой постановке – актеры. Спектакль разыгран ими четко, ясно, логично. Так же, как карточные аферисты Гоголя разыграли свою дьявольскую комбинацию. Они ловко, прямо по-копперфильдовски выуживают карты то изо рта, то из-под полы фрака, то из-под скатерти стола, так же ловко в их руках пропадают смятые дензнаки, и так же изящно они перекидываются словами, жонглируют гоголевскими диалогами, усыпляя доверие Ихарева. В их действиях чувствуется слаженность оркестра.
Театральная история знает примеры того, как из работ однокурсников вырастают блестящие актерские ансамбли. Далеко за примером можно не ходить. Один из последних и масштабных – квартет Константин Хабенский-Михаил Пореченков-Михаил Трухин-Андрей Зибров. Эта компания своим спектаклем «В ожидании Годо» по пьесе Беккета (тоже, кстати, дипломным, поставленным Юрием Бутусовым) заставила в конце 1990-х номинационный совет премии «Золотой софит» ввести специальную номинацию «Лучший актерский ансамбль», до тех пор не существовавшую. Дальнейшая судьба этих актеров известна всей России. Но если в кино они существуют автономно друг от друга, то в театре действуют исключительно сообща. И так – много лет, начиная с «Калигулы», «Клопа», «Войцека» и прочих спектаклей петербургского театра имени Ленсовета, заканчивая днем сегодняшним. Работая во МХТе, компания в том же составе (за исключением Зиброва) выходит на подмостки в спектаклях «Утиная охота», «Гамлет», «Белая гвардия».
Есть большая вероятность, что Алексей Красноцветов-Александр Матвеев- Артем Петров-Максим Суханов повторят эту счастливую историю. В их работе хотя бы над спектаклем «Игроки» чувствуется то чувство партнера, локтя, которое может рождаться только у тех людей, что прожили бок о бок не один год. А обучение на актерском факультете обеспечивает это практически круглосуточное общение своим студентам.
Молодые, задорные актеры азартны ничуть не меньше, чем их персонажи, жулики-картежники. Они – друзья-товарищи, однокурсники, люди одной крови. Что заметно даже невооруженным глазом.
Однако, обо все по порядку.
В типичную «меблирашку» со столом, накрытым черным сукном, парой-тройкой венских стульев, мутновато-запыленным зеркалом, вешалкой и ширмой, что загораживает кровать от сторонних глаз и вселяется Ихарев (Алексей Красноцветов).
У него аристократически бледная кожа, тонкие черты лица, худые запястья и огромные глаза больного ребенка, которые горят лихорадочно, как у человека с высокой температурой. Для него стихия игры – воздух, без которого жизнь не в жизнь. Она заменяет ему все: семью, уют, человеческие отношения, женщину, в конце концов. Жене или возлюбленной нет места в его кочевой из города в город жизни. Его вечная спутница – «Аделаида Ивановна», та самая крапленая колода, которой он даже имя дал. Ее он поглаживает сладострастно, уговаривая выиграть ему еще денег. Она – его путеводная звезда.
Спина Ихарева выпрямлена как натянутая струна. На голове красуется фатовской цилиндр. Его неприступный и надменный вид заставляет слуг этой занюханной гостиницы трепетать, лебезить, испускать вязкие и сиропные комплименты, такие же отвратительно липкие, как сахарная вода, которой напомажены их волосенки.
К предстоящей игре Ихарев, облаченный как чернокнижник в бархатный черный плащ до пят, готовится как врач к операции или убийца к преступлению: все просчитано и продумано. Концентрация внимания – предельная. Кажется, он вот-вот натянет резиновые перчатки на руки. Для стерильности или чтобы скрыть отпечатки пальцев. Его обманы – не мелкое жульничество. А влечение сверх идеей ее Величества Игры. Он движим ею так же одержимо, как, к примеру, нацисты идеей расового превосходства. Кажется, что этот блондинистый Ихарев, закончив все приготовления, вот-вот выкинет руку вперед и бодро затянет «Фатерлянд». Он - верный подданный своей идеи. Тайный гений игры.
Оттого столь контрастным канареечным сбродом выглядит трио Утешительный-Швохнев-Кругель (Александр Матвеев, Артем Петров и Максим Суханов соответственно). Художница по костюмам Стефания Граурогкайте, всегда очень эстетичная, внимательная к деталям, одевает их в разноцветные фраки: красно-зеленый, шоколадно-коричневый, голубой.
И когда тайное окажется явным, анекдот перестает быть смешным, всю чудовищность аферы, в которую он попал, Ихарев, этот тонкий нежный мальчик в шелковом халате поймет, заметив «выпотрошенные» фраки, небрежно скинутые на спинки стульев. «Обортни» сбросили свои цветные «шкурки» и были таковы.
Не люди – свиные рыла вокруг.
Характерный Александр Матвеев – крупная удача курса Казаковой. Он – артист очевидно широкого диапазона. Ему одинаково подвластны характерные и драматические моменты роли. Вот он аж верится на каблуках от одной мысли, что куш, который ему так хочется сорвать, близок. Аж подпрыгивает, чуть ли не вылизывает богатенького старика Глова-старшего (Александр Корнеев). Он начинает игру в «золотого» юношу из хорошей семьи, образованного, обходительного… не говорит – бает. Его Утешительный ручкой поведет, любое сердце – старика или барышни – растает как мороженое в июльский день. Мгновенно. Припадет на колено, головой к груди, и все в глаза заглядывает, эдак умильно, доверчиво, как ребенок. И фамилия у него такая, внушающая доверие.
А потом он вдруг поднимется, выпрямится во весь свой немаленький рост, и клясться начнет, горячо так, убедительно. В верности, преданности и любви. И старик, эта карикатура, блестяще и остроумно сделанная Корнеевым, поверит.
Александр Корнеев помимо Глова-старшего играет еще две роли – трактирного прислужника и чинуши Псоя Стахича Замухрыжкина. Каждая – шарж на и без того шаржированных гоголевских персонажей. Если старик – то настолько уже немощный, что ползает по сцене как раздавленный мотылек даже не на костылях, а на каких-то подпорках. Если чиновник-хапуга, то такой мерзкий, такой гаденький, что плюнуть хочется в рожу его рыжую, ушлую. И по ручонкам хлопнуть, трусливо вжимающих в себя портфельчик, полный бюрократических бумажек.
На заднике замерцает чуть подсвеченная картина с белой березкой. Нежная такая, лиричная. Своим свечением окончательно сводя с ума главного героя.
Он пройдет все круги ада в эти минуты. Под закатывающийся демоническим смехом веселящийся вальс, катаясь по полу. Мечты о Петербурге, о путешествиях, все это – никогда не осуществится. Пропала жизнь.
Алексей Красноцветов чутко, на полутонах ведет роль. От мальчика Кая с холодным сердцем до беспомощного, парализованного ужасом человека, у которого отняли мечту. Настоящую трагедию гоголевского маленького человека, Акакия Акакиевича, коим он, по сути, и является.
Наполнив полудетективную историю водевильными персонажами, к финалу Казакова и ее актеры выходят даже за рамки гоголевского материала. Делают историю шире, значительнее.
В проделках бесовского трио в цветастых одежках видятся обманы куда более жестокие. И Ихарева, тоже ведь по сути своей обманщика, не просто жаль. А жаль смертельно. Пронзительно. Как жаль всех тех, кто барахтался, как мог, а не выплыл.
А матушка-Россия мерцает с репродукции одинокой березкой, и посмеивается над нами, сынами своими. Суетливыми, недальнозоркими, разменявшимися кто на что. Закружившимися в каком-то демоническом танце, и не могущими остановиться. Уносит нас Русь-тройка неведомо куда…
Катерина Павлюченко
Небольшой, тесный и темный зал музея Достоевского – под стать этому гоголевскому миру. В нем витает душащий запах продрогших и прокисших питерских переулков, в которых за каждым углом кроется что-то, с чем лучше вообще не встречаться темными вечерами.
Сложно представить, что в этом музейном пространстве способно родиться что-то комедийное. Практически невозможно.
Оно и не рождается. Рождается острохарактерное, гротескное, местами водевильное действо.
«Игроки» - спектакль дипломный, выпускного курса художественного руководителя и главного режиссера театра Комедии им. Н.Акимова Татьяны Казаковой. И, несмотря на то, что студенческие работы всегда требуют снисхождения к своей юности, с этой работой можно разговаривать вполне «по-взрослому». Она сделана на достойном уровне.
Острую гоголевскую пьесу Казакова «отравила» такой достоевщиной, что самому Федору Михайловичу и снилось. Анекдот про карточного шулера, который сам себе вырыл яму, обернулся фантасмагорическим рассказом о крушении надежд и потери веры. В себя и в человечество, что, наверное, еще страшнее.
Сюжет пьесы - остросюжетная драма о том, как в уездный город N приезжает некто Ихарев, шулер экстра-класса. С филигранно крапленой колодой карт он намерен обчистить очередной городишко, коих по матушке-России разбросано множество. Однако на его пути встречаются трое таких же «разводил», говоря современным языком. Они предлагают главному герою дружбу, с целью общими усилиями разорить самого богатого человека, живущего в этом городе. Однако и этот богатый человек, и его сын, и все остальные персонажи, которые появятся на сцене в течение спектакля, в итоге окажутся подставными, участниками игры, которую затея трое против одного. Ушлое и изворотливое трио в разноцветных фраках обхитрило самого маэстро игры, оставив его без рубля в кармане.
Главное в этой постановке – актеры. Спектакль разыгран ими четко, ясно, логично. Так же, как карточные аферисты Гоголя разыграли свою дьявольскую комбинацию. Они ловко, прямо по-копперфильдовски выуживают карты то изо рта, то из-под полы фрака, то из-под скатерти стола, так же ловко в их руках пропадают смятые дензнаки, и так же изящно они перекидываются словами, жонглируют гоголевскими диалогами, усыпляя доверие Ихарева. В их действиях чувствуется слаженность оркестра.
Театральная история знает примеры того, как из работ однокурсников вырастают блестящие актерские ансамбли. Далеко за примером можно не ходить. Один из последних и масштабных – квартет Константин Хабенский-Михаил Пореченков-Михаил Трухин-Андрей Зибров. Эта компания своим спектаклем «В ожидании Годо» по пьесе Беккета (тоже, кстати, дипломным, поставленным Юрием Бутусовым) заставила в конце 1990-х номинационный совет премии «Золотой софит» ввести специальную номинацию «Лучший актерский ансамбль», до тех пор не существовавшую. Дальнейшая судьба этих актеров известна всей России. Но если в кино они существуют автономно друг от друга, то в театре действуют исключительно сообща. И так – много лет, начиная с «Калигулы», «Клопа», «Войцека» и прочих спектаклей петербургского театра имени Ленсовета, заканчивая днем сегодняшним. Работая во МХТе, компания в том же составе (за исключением Зиброва) выходит на подмостки в спектаклях «Утиная охота», «Гамлет», «Белая гвардия».
Есть большая вероятность, что Алексей Красноцветов-Александр Матвеев- Артем Петров-Максим Суханов повторят эту счастливую историю. В их работе хотя бы над спектаклем «Игроки» чувствуется то чувство партнера, локтя, которое может рождаться только у тех людей, что прожили бок о бок не один год. А обучение на актерском факультете обеспечивает это практически круглосуточное общение своим студентам.
Молодые, задорные актеры азартны ничуть не меньше, чем их персонажи, жулики-картежники. Они – друзья-товарищи, однокурсники, люди одной крови. Что заметно даже невооруженным глазом.
Однако, обо все по порядку.
В типичную «меблирашку» со столом, накрытым черным сукном, парой-тройкой венских стульев, мутновато-запыленным зеркалом, вешалкой и ширмой, что загораживает кровать от сторонних глаз и вселяется Ихарев (Алексей Красноцветов).
У него аристократически бледная кожа, тонкие черты лица, худые запястья и огромные глаза больного ребенка, которые горят лихорадочно, как у человека с высокой температурой. Для него стихия игры – воздух, без которого жизнь не в жизнь. Она заменяет ему все: семью, уют, человеческие отношения, женщину, в конце концов. Жене или возлюбленной нет места в его кочевой из города в город жизни. Его вечная спутница – «Аделаида Ивановна», та самая крапленая колода, которой он даже имя дал. Ее он поглаживает сладострастно, уговаривая выиграть ему еще денег. Она – его путеводная звезда.
Спина Ихарева выпрямлена как натянутая струна. На голове красуется фатовской цилиндр. Его неприступный и надменный вид заставляет слуг этой занюханной гостиницы трепетать, лебезить, испускать вязкие и сиропные комплименты, такие же отвратительно липкие, как сахарная вода, которой напомажены их волосенки.
К предстоящей игре Ихарев, облаченный как чернокнижник в бархатный черный плащ до пят, готовится как врач к операции или убийца к преступлению: все просчитано и продумано. Концентрация внимания – предельная. Кажется, он вот-вот натянет резиновые перчатки на руки. Для стерильности или чтобы скрыть отпечатки пальцев. Его обманы – не мелкое жульничество. А влечение сверх идеей ее Величества Игры. Он движим ею так же одержимо, как, к примеру, нацисты идеей расового превосходства. Кажется, что этот блондинистый Ихарев, закончив все приготовления, вот-вот выкинет руку вперед и бодро затянет «Фатерлянд». Он - верный подданный своей идеи. Тайный гений игры.
Оттого столь контрастным канареечным сбродом выглядит трио Утешительный-Швохнев-Кругель (Александр Матвеев, Артем Петров и Максим Суханов соответственно). Художница по костюмам Стефания Граурогкайте, всегда очень эстетичная, внимательная к деталям, одевает их в разноцветные фраки: красно-зеленый, шоколадно-коричневый, голубой.
И когда тайное окажется явным, анекдот перестает быть смешным, всю чудовищность аферы, в которую он попал, Ихарев, этот тонкий нежный мальчик в шелковом халате поймет, заметив «выпотрошенные» фраки, небрежно скинутые на спинки стульев. «Обортни» сбросили свои цветные «шкурки» и были таковы.
Не люди – свиные рыла вокруг.
Характерный Александр Матвеев – крупная удача курса Казаковой. Он – артист очевидно широкого диапазона. Ему одинаково подвластны характерные и драматические моменты роли. Вот он аж верится на каблуках от одной мысли, что куш, который ему так хочется сорвать, близок. Аж подпрыгивает, чуть ли не вылизывает богатенького старика Глова-старшего (Александр Корнеев). Он начинает игру в «золотого» юношу из хорошей семьи, образованного, обходительного… не говорит – бает. Его Утешительный ручкой поведет, любое сердце – старика или барышни – растает как мороженое в июльский день. Мгновенно. Припадет на колено, головой к груди, и все в глаза заглядывает, эдак умильно, доверчиво, как ребенок. И фамилия у него такая, внушающая доверие.
А потом он вдруг поднимется, выпрямится во весь свой немаленький рост, и клясться начнет, горячо так, убедительно. В верности, преданности и любви. И старик, эта карикатура, блестяще и остроумно сделанная Корнеевым, поверит.
Александр Корнеев помимо Глова-старшего играет еще две роли – трактирного прислужника и чинуши Псоя Стахича Замухрыжкина. Каждая – шарж на и без того шаржированных гоголевских персонажей. Если старик – то настолько уже немощный, что ползает по сцене как раздавленный мотылек даже не на костылях, а на каких-то подпорках. Если чиновник-хапуга, то такой мерзкий, такой гаденький, что плюнуть хочется в рожу его рыжую, ушлую. И по ручонкам хлопнуть, трусливо вжимающих в себя портфельчик, полный бюрократических бумажек.
На заднике замерцает чуть подсвеченная картина с белой березкой. Нежная такая, лиричная. Своим свечением окончательно сводя с ума главного героя.
Он пройдет все круги ада в эти минуты. Под закатывающийся демоническим смехом веселящийся вальс, катаясь по полу. Мечты о Петербурге, о путешествиях, все это – никогда не осуществится. Пропала жизнь.
Алексей Красноцветов чутко, на полутонах ведет роль. От мальчика Кая с холодным сердцем до беспомощного, парализованного ужасом человека, у которого отняли мечту. Настоящую трагедию гоголевского маленького человека, Акакия Акакиевича, коим он, по сути, и является.
Наполнив полудетективную историю водевильными персонажами, к финалу Казакова и ее актеры выходят даже за рамки гоголевского материала. Делают историю шире, значительнее.
В проделках бесовского трио в цветастых одежках видятся обманы куда более жестокие. И Ихарева, тоже ведь по сути своей обманщика, не просто жаль. А жаль смертельно. Пронзительно. Как жаль всех тех, кто барахтался, как мог, а не выплыл.
А матушка-Россия мерцает с репродукции одинокой березкой, и посмеивается над нами, сынами своими. Суетливыми, недальнозоркими, разменявшимися кто на что. Закружившимися в каком-то демоническом танце, и не могущими остановиться. Уносит нас Русь-тройка неведомо куда…
Катерина Павлюченко
Вернуться к списку новостей
