Чукина Елена. Игра всерьез// Театральные вести. 2009. №1. нояб.
Все фотографии ()
«Хитрая вдова» Гольдони – комедия положений XVIII века, по всем законам жанра полная интриг, переодеваний, обманов, игры. В воображении моментально рисуются пышные костюмы, роскошные маскарады… Благо сам сюжет комедии позволяет фантазии бурно разыграться. Молодая вдовушка сеньора Розаура Ломбарди первый раз выходит в свет после похорон мужа и обретает сразу четырех поклонников: любвиобильного француза, страстного итальянца, «правильного» англичанина и бесстрашного испанца, которые с помощью подарков и вездесущего Арлекина наперебой стараются добиться благосклонности красавицы. И все это - в вихре венецианского карнавала, в окружении масок, под соусом легкого флирта и веселого танца… Но режиссер Татьяна Казакова не берется ставить праздник как таковой; не склоняется она и к стилизованной комедии масок. Ей не нужна эстетизация творческого мира Гольдони или тем более всей традиции легкой комедии XVIII столетия. Режиссер «заимствует» у автора сюжет и старается приблизить историю к жизни, к обычному зрителю. Здесь фарс и острая комедийность иногда смягчены романтикой; здесь все сценическое «небо» усыпано яркими звездами, а где-то среди них в вышине проплывает гондола; здесь в финале Розаура и ее обретенный возлюбленный нежно держатся за руки на авансцене. Спектакль балансирует между неизбежной игрой и серьезностью не только в форме, но и в замысле: Розаура отвергает своих многочисленных воздыхателей, весьма охочих до всяких уловок и притворств, и выбирает самого прямого и бесхитростного.
Строгую ноту в спектакль вносит и аскетичное оформление Александра Орлова – пустое пространство, которое у мастера всегда чрезвычайно насыщено энергетически, на сей раз имеет черный цвет. Оно, вроде бы, и не должно быть из этого спектакля – уж чересчур сурово выглядит. Но этот «недостаток» с легкостью исправляется – перед началом почти всех сцен герои-невидимки его просто-напросто задергивают белой занавеской. Огромная гондола и несколько черно-белых придорожных столбов могли бы, пожалуй, сойти за философскую метафору дороги, пути, долгого плавания в поисках настоящей любви… если бы эти столбы не размножились и не стали бы периодически опускаться частоколом откуда-то сверху.
Игровых моментов в комедии остается множество. Действие в основном вынесено на авансцену – это узкое пространство будто призвано напоминать помост площадной комедии. Костюмы, придуманные Ириной Чередниковой, контрастируют с орловской лаконичностью. Они чуть шаржированы: испанец слишком пузат, англичанин донельзя элегантен, француз весь в жабо и с подушечками на панталонах, чтобы было можно часто и безболезненно падать перед дамами на колени. Для каждого героя, посетившего дом Розауры, оформляется похожий на него манекен: в плаще – для испанца, в шляпе с пером – для француза.
Что ж, все эти иностранцы-поклонники сами и есть манекены, маски, только, если можно так выразиться, с человеческим лицом – не рожи, не карикатуры. Они словно закостенели, застряли на определенной фазе, и месье Лебло (Борис Хвошнянский) стал вертлявым ухажером-попрыгунчиком, лорд Рунбиф (Михаил Разумовский) – ожившим портретом из какого-нибудь средневекового замка, дон Альваро де Кастилья (Владимир Миронов) – фанатиком своей страны. В спектакле нет маски Героя и Героини. У Розауры в исполнении Елены Руфановой и у ее возлюбленного графа-итальянца в исполнении Александра Степина есть свои истории, есть искренние переживания. Граф ревнует, граф страдает, граф смотрит на Розауру влюбленными глазами – Александр Степин играет любовь. Розаура наиболее сложна - в ней легкомыслие сочетаются с сестринской любовью и заботой, ветреность – с женской мудростью. Эти персонажи, а также приближенные к ним служанка Марионетта, ее дружок Арлекин, сестра Розауры Элеонора более «живые», чем остальные. (Хотя, наверное, сложно представить полновесные характеры даже в сценической версии пьесы Гольдони – слишком большое внимание в оригинале уделено событийной, «карнавальной» стороне дела). Однако вряд ли четкое деление персонажей на два лагеря так уж принципиально. Важнее «достать» историю из обилия приключений и мишуры и трогательно преподнести ее, сохранив при этом некоторую театральность.
Елена Чукина
Строгую ноту в спектакль вносит и аскетичное оформление Александра Орлова – пустое пространство, которое у мастера всегда чрезвычайно насыщено энергетически, на сей раз имеет черный цвет. Оно, вроде бы, и не должно быть из этого спектакля – уж чересчур сурово выглядит. Но этот «недостаток» с легкостью исправляется – перед началом почти всех сцен герои-невидимки его просто-напросто задергивают белой занавеской. Огромная гондола и несколько черно-белых придорожных столбов могли бы, пожалуй, сойти за философскую метафору дороги, пути, долгого плавания в поисках настоящей любви… если бы эти столбы не размножились и не стали бы периодически опускаться частоколом откуда-то сверху.
Игровых моментов в комедии остается множество. Действие в основном вынесено на авансцену – это узкое пространство будто призвано напоминать помост площадной комедии. Костюмы, придуманные Ириной Чередниковой, контрастируют с орловской лаконичностью. Они чуть шаржированы: испанец слишком пузат, англичанин донельзя элегантен, француз весь в жабо и с подушечками на панталонах, чтобы было можно часто и безболезненно падать перед дамами на колени. Для каждого героя, посетившего дом Розауры, оформляется похожий на него манекен: в плаще – для испанца, в шляпе с пером – для француза.
Что ж, все эти иностранцы-поклонники сами и есть манекены, маски, только, если можно так выразиться, с человеческим лицом – не рожи, не карикатуры. Они словно закостенели, застряли на определенной фазе, и месье Лебло (Борис Хвошнянский) стал вертлявым ухажером-попрыгунчиком, лорд Рунбиф (Михаил Разумовский) – ожившим портретом из какого-нибудь средневекового замка, дон Альваро де Кастилья (Владимир Миронов) – фанатиком своей страны. В спектакле нет маски Героя и Героини. У Розауры в исполнении Елены Руфановой и у ее возлюбленного графа-итальянца в исполнении Александра Степина есть свои истории, есть искренние переживания. Граф ревнует, граф страдает, граф смотрит на Розауру влюбленными глазами – Александр Степин играет любовь. Розаура наиболее сложна - в ней легкомыслие сочетаются с сестринской любовью и заботой, ветреность – с женской мудростью. Эти персонажи, а также приближенные к ним служанка Марионетта, ее дружок Арлекин, сестра Розауры Элеонора более «живые», чем остальные. (Хотя, наверное, сложно представить полновесные характеры даже в сценической версии пьесы Гольдони – слишком большое внимание в оригинале уделено событийной, «карнавальной» стороне дела). Однако вряд ли четкое деление персонажей на два лагеря так уж принципиально. Важнее «достать» историю из обилия приключений и мишуры и трогательно преподнести ее, сохранив при этом некоторую театральность.
Елена Чукина
Вернуться к списку новостей
