Александр Матвеев: о театре, о семье и об актерской судьбе...//Театральный мир.№5.2015
Все фотографии ()
Занят в восьми спектаклях текущего репертуара театра, среди которых: «Доктор философии», «Сплошные неприятности», «Игроки», «Влюбленные», «Тень», «Визит дамы» и др. Также снимается в кино и сериалах.
– Александр, насколько я знаю, до того, как посвятить свою жизнь театру, ты профессионально занимался спортом?
Да, десять лет я играл в баскетбол. Должен был идти в профессиональный спорт, но этого не случилось в силу определенных обстоятельств. Я перестал играть в сборной Санкт-Петербурга и начал заниматься цирковым баскетболом. Мне нравилось играть на улице, потому что там есть публика. В детстве я был очень активным. Можно сказать, что меня воспитала не только мама, но и двор. Когда-нибудь я напишу мемуары под названием «Если бы мои окна выходили во двор, я был бы совсем другим человеком».
– Как ты принял решение стать актером?
Когда настало время выбора ВУЗа, я обратился за советом к своему брату. И вот что он мне сказал: «Ты математику знаешь?
– Нет. Физику знаешь? – Нет. Типичный гуманитарий. Попробуй поступить в Театральную академию!» И я поступил!
– С первой попытки?
Да, с первого раза. У меня была книжка «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», я читал ее, чтобы отвлекаться от программы при поступлении. А программа моя, честно говоря, была скудная. У меня было одно стихотворение, две прозы, одна песня и одна малюсенькая басня... Видимо есть во мне органический момент – некая нелепость... и в теле, и в росте, и в мимике. Та нелепость, которая дала нужный эффект. Только сейчас я начинаю понимать, насколько это прекрасно!
– Ты занимался в детстве в каких-нибудь театральных кружках?
Кружков не было. Был КВН, были какие-то школьные мероприятия… Я развивался самостоятельно, слушал музыку, которую не слушали в моем возрасте, благодаря старшему брату – художнику.
– Как твои родители отнеслись к выбору профессии?
Отнеслись спокойно, потому что подобный опыт был у моего брата. А он на тот момент уже имел влияние на родительское решение. Они поговорили и решили – а почему бы и нет? Хочет – пусть пробует.
– В твоем роду были творческие люди?
Нет, актеров и творческих людей не было. Мой прадед был официантом в "Метрополе", он угощал Меркурьева, Черкасова. Я очень похож на маму, она очень активный человек. Думаю, что этот органический элемент генетически достался мне именно от нее.
– А как ты видишь будущее своей дочери? Пойдет по стопам папы?
Варвара – львица в год дракона, жгучая смесь. Я все время жене говорю: «Может в спорт? Папа не состоялся…» Хотя, как я вижу: с женской стороны актерская судьба гораздо сложнее, чем мужская.
– В чем причина? Больше конкуренции? Важны другие факторы? Внешность, возможно?
Любой молодой юнец стремится стать мужчиной, но далеко не каждая красивая девушка стремится стать женщиной. В душе она все равно хочет быть юной. Есть актрисы, как, например, Ирина Степановна Мазуркевич, которые до сих пор вызывают приятное ощущение, как от молодой, парящей актрисы. Многие с этим, увы, не справляются. Говорят, что актерское дело – женское. Кропотливость, выверенность… Не уверен. Я нашел в актерской профессии мужские черты. Поэтому хочу, чтобы дочь Варвара выбирала сама, но я точно воспитаю ее в хорошем окружении, в хорошей музыке, буду приобщать ее к театру…
– Отцовство многому учит?
Конечно, благодаря ребенку ты начинаешь переосмысливать многие вещи. Сегодня в спектакле «Игроки», когда актер читает монолог про дочь, я уже знаю какими красками в такой ситуации пользоваться. Все роли растут вместе с тобой. Жизненный опыт оставляет огромнейший отпечаток на судьбе актера. Этим и славна наша профессия.
– Сколько лет ты служишь в театре Комедии? Играешь там уже со второго курса?
С первого. Я отучился полгода, и Татьяна Сергеевна Казакова (художественный руководитель Театра Комедии им. Н.П. Акимова - прим. ред.) ввела меня в спектакль «Тень». Я играл «народ», нищих, отдыхающих. Она действовала по так называемому «акимовскому принципу». У нее есть две главные фразы: первая – «Хотел быть артистом – на!» и вторая – «Как учил Акимов, надо выбрасывать молодого артиста из лодки, и пусть выплывает». И тут два варианта исхода – либо у тебя появятся воля, желание, стремление, либо ты потихоньку уйдешь под воду. Но до берега лучше не доплывать, лучше всегда плыть вперед. Хотя многие уверены, что они уже у берега…
– Что для тебя «актерское мастерство»? Что означает это понятие?
Все-таки я считаю, что актерское мастерство – это основополагающий предмет, который преподается в Театральной Академии на начальном этапе. Если о человеке говорят, что он обладает актерским мастерством, это означает, что это человек с системой, со школой, с базой.
– Без базы никак?
Без нее чревато. Может получиться так, что человек умеет одно, он в этом действительно органичен, но когда ему предлагается что-то новое, то он не находит в себе резервы, которые дают мастера. Поэтому актерское мастерство – это школа и система. Я пришел к системе благодаря Татьяне Сергеевне. Она всегда «педалировала» Станиславским, Чеховым, Анатолием Васильевичем Эфросом, ее мастером. Педагоги по речи, по танцу учат тебя различным приёмам. Но есть только один человек, который зарождает тебя, как мастер. Как Товстоногов у БДТ, как Фоменко в своей студии. Я считаю, что актерское дело – это, в первую очередь, профессия.
– Кого ты считаешь своими наставниками, учителями в профессии?
Таких людей трое. В первую очередь, это, безусловно, Татьяна Сергеевна Казакова. Второй человек – мой брат. Третий – Юрий Андреевич Васильев, педагог по речи, он также является режиссером моноспектаклей, которые идут в Санкт-Петербурге и с которыми он гастролирует по Европе. Гениальнейший человек со своей школой. Он научил меня чувствовать по-мужски. В моей жизни чаще всего женщины берут бразды правления. И я был слишком мягок. Но Васильев направил меня в другую сторону, открыв мне больше красок.
– В любой профессии есть свои трудности. Возникали мысли о смене сферы деятельности?
Могу сказать, что во время учебы в Театральной Академии мысли об уходе посещали довольно часто. И как приятно, когда те люди, о которых я рассказал, говорят тебе: «Погоди! Стой! Ну, подожди!» Я хотел вырваться, я был искушен тем, что, отучившись полгода в Театральной Академии, уже работал на сцене бок о бок с заслуженными и народными артистами. Такие переломные моменты были в Академии. В театре переломные моменты возникают в связи с ролью. У меня есть одна такая роль, когда в один момент я подумал: «Не достоин, не смогу». Это Степа – персонаж из спектакля «Такого не бывает» …
– Что делать, если черты и поступки персонажа противоречат твоим собственным убеждениям?
В этом случае надо найти то, что тебе нравится в этой роли, и определить то, что не нравится. Что тебе близко, а что чуждо. Нужно сразу сделать в своем показе то, к чему ты действительно стремишься. Школа Татьяны Сергеевны как раз и заключается в том, чтобы быть постоянно включенным в процесс, не бояться пробовать, экспериментировать. Пусть даже не всегда удачно.
– Кого в твоем понимании можно назвать идеальным актером, образцом для подражания?
Константина Сергеевича Станиславского.
– Актерская профессия тщеславна? Тщеславие помогает или наоборот мешает в профессии?
Тщеславие должно присутствовать только по той причине, что в далекие времена к актерам относились без должного уважения, хоронили за оградками… Взять хотя бы Михаила Чехова, Василия Качалова. Какими они были... К ним не подойти. Сейчас эти грани стираются. Тщеславие – как фига в кармане. Как говорит Татьяна Сергеевна, есть оценка спектакля – либо мне нравится, либо мне не нравится. Я должен нравиться. Играя в Театре Комедии, я не должен вызывать антипатию. Я должен уметь располагать к себе. Тем более, я должен соответствовать своему зерну, которое для меня определил народный артист России Юрий Сергеевич Лазарев, сказав: «Ты – социально-характерный герой». Мне понравилось это амплуа, и я пытаюсь его придерживаться.
– Насколько важна реакция зала? Не отвлекает ли?
Я думаю, все зависит от того, что ты играешь. Например, в спектакле «Такого не бывает» мне нужно, чтобы меня внимательно слушали, и не более того. Мне не нужно, чтобы на меня бурно реагировали. У меня идет диалог с залом через партнеров. К примеру, я глубоко убежден, что Карло Гольдони (спектакли «Влюбленные», «Хитрая вдова») не существует без зала, это невозможно, иначе будет примитивно, не будет сюжета. Если зал реагирует располагающе, смеется, перешептывается, – это огромная подмога!
– Но тут смотря какая реакция – быть может похвала, а быть может и критика...
Вот эту грань рушить нельзя. Неважно, что думают. Есть некое дыхание, как отголоски моря. Кто-то посмеялся, кто-то прошептал. Все остальное должно присутствовать в партнере. Юрий Андреевич Васильев, мой педагог по речи, учил меня, что партнер первичен. Я должен непрестанно пробуждать в нем эмоции.
– Безусловно, ведь это командная работа.
Да, это ансамбль. В спектакле «Игроки» это особенно важно. В Днепропетровске нам даже вручили почетный диплом, как лучшему ансамблю!
– У тебя есть любимая роль?
Да, это Степа из спектакля «Такого не бывает». Роль – как ребенок. Надо забеременеть, выносить, родить, воспитать. Станиславский обозначил четыре стадии работы над ролью: познание, понимание, воплощение и воздействие. То есть сначала я познаю роль, потом я понимаю, затем я ее пробую, и в итоге я хочу получить реакцию зала. Степа для меня до сих пор находится на стадии понимания.
– Комедия/сатира или трагедия/драма – какой жанр сложнее? Есть мнение, что комедию сыграть труднее.
Могу сказать, почему комедию сыграть труднее. Не все люди обладают чувством юмора. У артистов, которые играют в комедии, должно быть чувство юмора! Например, Юрий Никулин – циркач, клоун, но клоунада – это тоже драматическое искусство. У каждого есть свое неповторимое чувство юмора. У трагедии, безусловно, есть развитие и конец, но это все равно одна нота. В то время как комедия может быть разной – трагикомедией, гротесковой, фарсом. Татьяна Сергеевна говорит, что артист должен быть универсальным.
– Ты ходишь на спектакли в другие театры? Ведь для актера полезно порой побыть на месте зрителя?
Я пришел к этому осознанию относительно недавно. Я ходил в цирк, на концерты, на всевозможные шоу, будучи при этом полным дилетантом. Сейчас я много читаю. Я начал понимать, что без похода в театр мне уже тяжело. Начал интересоваться выставками. Мне постоянно надо черпать. Как говорит Татьяна Сергеевна, надо идти смотреть и плохое, и хорошее. Важно смотреть со стороны. Недавно я был в Театре Наций, – я считаю его одним из лучших театров в Москве, – где посмотрел «Рассказы по Шукшину». Этот спектакль произвел на меня сильнейшее впечатление!
– В целом ты доволен своей актерской судьбой? Есть мечта? Заветная роль?
Хотел бы побольше играть Гоголя. Это мой любимый писатель. Моя мечта на сегодняшний день – получить хорошую роль в кино! Главное, чтобы персонаж был с судьбой, с линией, а кино было не про бандитов и не про современный мир. Я с удовольствием сыграл бы в Достоевском.
– Кем себя видишь через 20-30 лет?
Я хотел бы остаться артистом. Может быть, лет в 45, не раньше, я бы попробовал себя в педагогике. Мне уже предлагали пойти в аспирантуру, но я считаю, что прежде чем отдавать, нужно накопить. Режиссером стать мне было бы сложно в силу мягкости характера. В перспективе я, возможно, связал бы свою жизнь с музыкой, – я увлекаюсь вокалом, играю на гитаре. Мне очень нравятся джаз, блюз. Шоуменство также мне интересно. В любом случае все это так или иначе связано с актерской профессией.
– Главный урок, полученный от художественного руководителя?
На первом курсе мы ставили «9 мая», и Татьяна Сергеевна дала мне роль одного из бойцов со словами: «Матвеев, по первому плану проходишь!» И я, совсем еще молодой студент, решил пошутить, сказав: «Татьяна Сергеевна, я стесняюсь». На что получил ответ: «Стесняешься – иди домой!» Еще Татьяна Сергеевна часто говорит, что «Искусство артиста – это искусство повторять».
Автор: Елена Маслова
– Александр, насколько я знаю, до того, как посвятить свою жизнь театру, ты профессионально занимался спортом?
Да, десять лет я играл в баскетбол. Должен был идти в профессиональный спорт, но этого не случилось в силу определенных обстоятельств. Я перестал играть в сборной Санкт-Петербурга и начал заниматься цирковым баскетболом. Мне нравилось играть на улице, потому что там есть публика. В детстве я был очень активным. Можно сказать, что меня воспитала не только мама, но и двор. Когда-нибудь я напишу мемуары под названием «Если бы мои окна выходили во двор, я был бы совсем другим человеком».
– Как ты принял решение стать актером?
Когда настало время выбора ВУЗа, я обратился за советом к своему брату. И вот что он мне сказал: «Ты математику знаешь?
– Нет. Физику знаешь? – Нет. Типичный гуманитарий. Попробуй поступить в Театральную академию!» И я поступил!
– С первой попытки?
Да, с первого раза. У меня была книжка «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», я читал ее, чтобы отвлекаться от программы при поступлении. А программа моя, честно говоря, была скудная. У меня было одно стихотворение, две прозы, одна песня и одна малюсенькая басня... Видимо есть во мне органический момент – некая нелепость... и в теле, и в росте, и в мимике. Та нелепость, которая дала нужный эффект. Только сейчас я начинаю понимать, насколько это прекрасно!
– Ты занимался в детстве в каких-нибудь театральных кружках?
Кружков не было. Был КВН, были какие-то школьные мероприятия… Я развивался самостоятельно, слушал музыку, которую не слушали в моем возрасте, благодаря старшему брату – художнику.
– Как твои родители отнеслись к выбору профессии?
Отнеслись спокойно, потому что подобный опыт был у моего брата. А он на тот момент уже имел влияние на родительское решение. Они поговорили и решили – а почему бы и нет? Хочет – пусть пробует.
– В твоем роду были творческие люди?
Нет, актеров и творческих людей не было. Мой прадед был официантом в "Метрополе", он угощал Меркурьева, Черкасова. Я очень похож на маму, она очень активный человек. Думаю, что этот органический элемент генетически достался мне именно от нее.
– А как ты видишь будущее своей дочери? Пойдет по стопам папы?
Варвара – львица в год дракона, жгучая смесь. Я все время жене говорю: «Может в спорт? Папа не состоялся…» Хотя, как я вижу: с женской стороны актерская судьба гораздо сложнее, чем мужская.
– В чем причина? Больше конкуренции? Важны другие факторы? Внешность, возможно?
Любой молодой юнец стремится стать мужчиной, но далеко не каждая красивая девушка стремится стать женщиной. В душе она все равно хочет быть юной. Есть актрисы, как, например, Ирина Степановна Мазуркевич, которые до сих пор вызывают приятное ощущение, как от молодой, парящей актрисы. Многие с этим, увы, не справляются. Говорят, что актерское дело – женское. Кропотливость, выверенность… Не уверен. Я нашел в актерской профессии мужские черты. Поэтому хочу, чтобы дочь Варвара выбирала сама, но я точно воспитаю ее в хорошем окружении, в хорошей музыке, буду приобщать ее к театру…
– Отцовство многому учит?
Конечно, благодаря ребенку ты начинаешь переосмысливать многие вещи. Сегодня в спектакле «Игроки», когда актер читает монолог про дочь, я уже знаю какими красками в такой ситуации пользоваться. Все роли растут вместе с тобой. Жизненный опыт оставляет огромнейший отпечаток на судьбе актера. Этим и славна наша профессия.
– Сколько лет ты служишь в театре Комедии? Играешь там уже со второго курса?
С первого. Я отучился полгода, и Татьяна Сергеевна Казакова (художественный руководитель Театра Комедии им. Н.П. Акимова - прим. ред.) ввела меня в спектакль «Тень». Я играл «народ», нищих, отдыхающих. Она действовала по так называемому «акимовскому принципу». У нее есть две главные фразы: первая – «Хотел быть артистом – на!» и вторая – «Как учил Акимов, надо выбрасывать молодого артиста из лодки, и пусть выплывает». И тут два варианта исхода – либо у тебя появятся воля, желание, стремление, либо ты потихоньку уйдешь под воду. Но до берега лучше не доплывать, лучше всегда плыть вперед. Хотя многие уверены, что они уже у берега…
– Что для тебя «актерское мастерство»? Что означает это понятие?
Все-таки я считаю, что актерское мастерство – это основополагающий предмет, который преподается в Театральной Академии на начальном этапе. Если о человеке говорят, что он обладает актерским мастерством, это означает, что это человек с системой, со школой, с базой.
– Без базы никак?
Без нее чревато. Может получиться так, что человек умеет одно, он в этом действительно органичен, но когда ему предлагается что-то новое, то он не находит в себе резервы, которые дают мастера. Поэтому актерское мастерство – это школа и система. Я пришел к системе благодаря Татьяне Сергеевне. Она всегда «педалировала» Станиславским, Чеховым, Анатолием Васильевичем Эфросом, ее мастером. Педагоги по речи, по танцу учат тебя различным приёмам. Но есть только один человек, который зарождает тебя, как мастер. Как Товстоногов у БДТ, как Фоменко в своей студии. Я считаю, что актерское дело – это, в первую очередь, профессия.
– Кого ты считаешь своими наставниками, учителями в профессии?
Таких людей трое. В первую очередь, это, безусловно, Татьяна Сергеевна Казакова. Второй человек – мой брат. Третий – Юрий Андреевич Васильев, педагог по речи, он также является режиссером моноспектаклей, которые идут в Санкт-Петербурге и с которыми он гастролирует по Европе. Гениальнейший человек со своей школой. Он научил меня чувствовать по-мужски. В моей жизни чаще всего женщины берут бразды правления. И я был слишком мягок. Но Васильев направил меня в другую сторону, открыв мне больше красок.
– В любой профессии есть свои трудности. Возникали мысли о смене сферы деятельности?
Могу сказать, что во время учебы в Театральной Академии мысли об уходе посещали довольно часто. И как приятно, когда те люди, о которых я рассказал, говорят тебе: «Погоди! Стой! Ну, подожди!» Я хотел вырваться, я был искушен тем, что, отучившись полгода в Театральной Академии, уже работал на сцене бок о бок с заслуженными и народными артистами. Такие переломные моменты были в Академии. В театре переломные моменты возникают в связи с ролью. У меня есть одна такая роль, когда в один момент я подумал: «Не достоин, не смогу». Это Степа – персонаж из спектакля «Такого не бывает» …
– Что делать, если черты и поступки персонажа противоречат твоим собственным убеждениям?
В этом случае надо найти то, что тебе нравится в этой роли, и определить то, что не нравится. Что тебе близко, а что чуждо. Нужно сразу сделать в своем показе то, к чему ты действительно стремишься. Школа Татьяны Сергеевны как раз и заключается в том, чтобы быть постоянно включенным в процесс, не бояться пробовать, экспериментировать. Пусть даже не всегда удачно.
– Кого в твоем понимании можно назвать идеальным актером, образцом для подражания?
Константина Сергеевича Станиславского.
– Актерская профессия тщеславна? Тщеславие помогает или наоборот мешает в профессии?
Тщеславие должно присутствовать только по той причине, что в далекие времена к актерам относились без должного уважения, хоронили за оградками… Взять хотя бы Михаила Чехова, Василия Качалова. Какими они были... К ним не подойти. Сейчас эти грани стираются. Тщеславие – как фига в кармане. Как говорит Татьяна Сергеевна, есть оценка спектакля – либо мне нравится, либо мне не нравится. Я должен нравиться. Играя в Театре Комедии, я не должен вызывать антипатию. Я должен уметь располагать к себе. Тем более, я должен соответствовать своему зерну, которое для меня определил народный артист России Юрий Сергеевич Лазарев, сказав: «Ты – социально-характерный герой». Мне понравилось это амплуа, и я пытаюсь его придерживаться.
– Насколько важна реакция зала? Не отвлекает ли?
Я думаю, все зависит от того, что ты играешь. Например, в спектакле «Такого не бывает» мне нужно, чтобы меня внимательно слушали, и не более того. Мне не нужно, чтобы на меня бурно реагировали. У меня идет диалог с залом через партнеров. К примеру, я глубоко убежден, что Карло Гольдони (спектакли «Влюбленные», «Хитрая вдова») не существует без зала, это невозможно, иначе будет примитивно, не будет сюжета. Если зал реагирует располагающе, смеется, перешептывается, – это огромная подмога!
– Но тут смотря какая реакция – быть может похвала, а быть может и критика...
Вот эту грань рушить нельзя. Неважно, что думают. Есть некое дыхание, как отголоски моря. Кто-то посмеялся, кто-то прошептал. Все остальное должно присутствовать в партнере. Юрий Андреевич Васильев, мой педагог по речи, учил меня, что партнер первичен. Я должен непрестанно пробуждать в нем эмоции.
– Безусловно, ведь это командная работа.
Да, это ансамбль. В спектакле «Игроки» это особенно важно. В Днепропетровске нам даже вручили почетный диплом, как лучшему ансамблю!
– У тебя есть любимая роль?
Да, это Степа из спектакля «Такого не бывает». Роль – как ребенок. Надо забеременеть, выносить, родить, воспитать. Станиславский обозначил четыре стадии работы над ролью: познание, понимание, воплощение и воздействие. То есть сначала я познаю роль, потом я понимаю, затем я ее пробую, и в итоге я хочу получить реакцию зала. Степа для меня до сих пор находится на стадии понимания.
– Комедия/сатира или трагедия/драма – какой жанр сложнее? Есть мнение, что комедию сыграть труднее.
Могу сказать, почему комедию сыграть труднее. Не все люди обладают чувством юмора. У артистов, которые играют в комедии, должно быть чувство юмора! Например, Юрий Никулин – циркач, клоун, но клоунада – это тоже драматическое искусство. У каждого есть свое неповторимое чувство юмора. У трагедии, безусловно, есть развитие и конец, но это все равно одна нота. В то время как комедия может быть разной – трагикомедией, гротесковой, фарсом. Татьяна Сергеевна говорит, что артист должен быть универсальным.
– Ты ходишь на спектакли в другие театры? Ведь для актера полезно порой побыть на месте зрителя?
Я пришел к этому осознанию относительно недавно. Я ходил в цирк, на концерты, на всевозможные шоу, будучи при этом полным дилетантом. Сейчас я много читаю. Я начал понимать, что без похода в театр мне уже тяжело. Начал интересоваться выставками. Мне постоянно надо черпать. Как говорит Татьяна Сергеевна, надо идти смотреть и плохое, и хорошее. Важно смотреть со стороны. Недавно я был в Театре Наций, – я считаю его одним из лучших театров в Москве, – где посмотрел «Рассказы по Шукшину». Этот спектакль произвел на меня сильнейшее впечатление!
– В целом ты доволен своей актерской судьбой? Есть мечта? Заветная роль?
Хотел бы побольше играть Гоголя. Это мой любимый писатель. Моя мечта на сегодняшний день – получить хорошую роль в кино! Главное, чтобы персонаж был с судьбой, с линией, а кино было не про бандитов и не про современный мир. Я с удовольствием сыграл бы в Достоевском.
– Кем себя видишь через 20-30 лет?
Я хотел бы остаться артистом. Может быть, лет в 45, не раньше, я бы попробовал себя в педагогике. Мне уже предлагали пойти в аспирантуру, но я считаю, что прежде чем отдавать, нужно накопить. Режиссером стать мне было бы сложно в силу мягкости характера. В перспективе я, возможно, связал бы свою жизнь с музыкой, – я увлекаюсь вокалом, играю на гитаре. Мне очень нравятся джаз, блюз. Шоуменство также мне интересно. В любом случае все это так или иначе связано с актерской профессией.
– Главный урок, полученный от художественного руководителя?
На первом курсе мы ставили «9 мая», и Татьяна Сергеевна дала мне роль одного из бойцов со словами: «Матвеев, по первому плану проходишь!» И я, совсем еще молодой студент, решил пошутить, сказав: «Татьяна Сергеевна, я стесняюсь». На что получил ответ: «Стесняешься – иди домой!» Еще Татьяна Сергеевна часто говорит, что «Искусство артиста – это искусство повторять».
Автор: Елена Маслова
Вернуться к списку новостей
