УСПЕХ!!! " ДВА ЛИКА ЖЕНСКОЙ МЕСТИ"//ТЕАТРАЛЬНЫЙ МИР № 8-9 2015г.
Все фотографии ()
«Визит дамы» Ф. Дюрренматта и «Хитрая вдова» К. Гольдони продемонстрировали московскому зрителю не только широту творческого диапазона известной питерской труппы. Они ещё раз доказали – классике для отражения реалий сегодняшнего дня «актуализация» абсолютно без надобности.
О, это сладкое, почти забытое слово «гастроли»! Обычно на их отсутствие сетуют сами театры, ведь для любой труппы новый зритель – отличная проверка на профессионализм. Но по нынешним временам столичному зрителю – не продвинуто-передовому, а, не убоимся этого слова – рядовому, приезд театра из местности, удалённой от пределов МКАД больше, чем на сто километров, нередко сравним с глотком свежего воздуха. Всё-таки на широких российских театральных просторах бациллы постмодернового авангарда и авангардного постмодерна (хрен, как известно, редьки не слаще) пока не успели произвести таких фатальных опустошений, как в столице. А то в Москве отправишься посмотреть во вполне вроде бы солидный театр что-нибудь классическое – ну, хоть какого-нибудь «Идеального мужа» Оскара нашего Уайльда, или, страшно сказать - «Бориса Годунова», Александра свет Сергеевича, а наткнёшься на такое актуализированное непотребство, что впору компенсацию за моральный ущерб с постановщиков требовать.
Питерские театры, если речь не о показах в рамках «Золотой маски», у которой свои фавориты и приоритеты, москвичей своими приездами редко балуют. Но если гора не идёт к Магомету, то и ему до горы не так просто добраться: прокатиться в Питер на спектакль и обратно – роскошь для завсегдатаев балконов и ярусов, увы, непозволительная. А тут возможность увидеть премьеры двух минувших сезонов, да ещё по пьесам, в московских театрах не идущим (ленкомовская версия самой знаменитой драмы Дюрренматта практически тихо-тихо отошла в небытие). И надо сказать, что зрителей, решивших устроить себе двойной праздник, было немало. Так что всем, кто споспешествовал пусть краткому, но такому яркому, визиту Театра комедии в стольный град – наша искренняя благодарность.
На первый взгляд Дюрренматт на афише театра комедии – явление чужеродное. Однако в примечаниях к пьесе автор настаивал на том, что «Визит старой дамы» - именно «комедия с трагическим концом», которой «ничто не может так повредить, как убийственная серьезность». Тем не менее, выполнить пожелание драматурга, сохранив сложную трагифарсовую природу этой острой социальной пьесы, невероятно трудно. Эпитет «старая» из названия режиссеры убирают давно – не в возрасте героини дело. Но немногие удерживаются от соблазна сделать Клару Цеханассьян – в прошлом проститутку, а ныне миллиардершу, разменявшую седьмой десяток и восьмого мужа – помоложе и покрасивее. Зачем? Чтобы подменить жесткую притчу о расчеловечивании целого города слащавой любовной историей. Режиссер Татьяна Казакова и актриса Ирина Мазуркевич в поддавки со зрителем играть не намерены: и смех, и страх будут подлинными.
Мазуркевич с филигранной точностью (куда только она прячет щедро отпущенное ей природой обаяние?) играет воплощённый ад: веришь и в фарфоровую ногу, и в руку из слоновой кости, ужасаешься пластике паука, терпеливо поджидающего в искусно сплетённой сети свою жертву. Через сорок лет Клара возвращается в захолустный городок своей юности, движимая отнюдь не ностальгией, но жаждой мести. Она не была пай-девочкой, но первого своего мужчину – Альфреда Илла (Дмитрий Лебедев) любила со всей искренностью, на какую была способна. А тот предал ее ради женитьбы на барышне с приданым в виде мелочной лавочки. Предал дважды – отказавшись признать себя отцом их ребенка и найдя желающих заявить, что это они спали с его возлюбленной. Она покинула родной город под свист и улюлюканье его «добропорядочных» обитателей. Но от расплаты не ушёл никто: ни свидетели (от гротесковой клоунады Александра Васильева и Юрия Орлова – мороз по коже), ни судья (флюгерная ритмика Юрия Лазарева красноречивее слов демонстрирует старый как мир принцип «закон, что дышло – куда повернул, туда и вышло»), ни весь остальной мир. Приговор Клары обжалованию не подлежит: «мир сделал из меня публичную девку, я сделаю из него публичный дом».
Наконец, час расплаты пробил и для славного города Гюллена, разорённого дотла стараниями своей блудной дочери. Доведённым до полной нищеты соотечественникам она предлагает миллиард в обмен на… жизнь Альфреда Илла. Буквально в посекундном хронометраже Татьяна Казакова выстраивает два встречных процесса метаморфоз – виновник всех страданий Клары движется от лжи к истине, его будущие палачи – в обратном направлении. Дмитрий Лебедев отнюдь не героизирует Илла: в его прозрении больше от неизбежности кары, чем от осознания низости совершенного (молодость все спишет, да и срок давности давно истёк), но маленький человечек, поднимаясь на свой эшафот, возвращает себе давно утраченное человеческое достоинство.
Ну, а добрым гюлленцам достоинство не по карману. Режиссёр не стремится уподобить их монстрам: люди они не злые, вот только отвечать за свои поступки, как и большинство из нас, очень-очень не хотят. Каждый житель упивается радостями легкого кредита (кто рискнёт утверждать, что социальная сатира середины прошлого века в наших нынешних реалиях не обладает нужным градусом едкости и остроты?), свято веря в то, что уж ему-то платить по счёту ни в коем разе не придется. И у каждого из них – от полицейского до художника – своя скорость и своя персональная траектория падения. Падению не сопротивляется никто, кроме Бургомистра (Сергей Кузнецов) и Учителя (Сергей Русскин). Но первый с азартом игрока пытается избавить себя, а заодно и всех остальных, от ответственности. Второй же понимает, что расплата неизбежна, и он виноват едва ли не больше всех, включая и Илла: «Я сделал Клару такой, какая она есть, и себя таким, каким стал, я ещё понимаю, что когда-нибудь, в один прекрасный день, и по нашу душу явится дама, и тогда с нами произойдет то же, что сейчас с вами».
Месть свершится, пусть и не так, как планировала госпожа миллиардерша. Но плоды её Кларе не принесут желанного удовлетворения: вместе с единственным человеком, которого она действительно любила, умрёт и её любовь, и её ненависть. Жить дальше – нечем и незачем. Когда она это осознает, ничего исправить уже будет нельзя. Месть сладка лишь тогда, когда дает мстящему возможность запереть на ключ свое прошлое и открыть дверь в будущее.
Именно этой возможностью и собирается воспользоваться очаровательная гольдониевская вдовушка. Казалось бы – неистощимому на шутки и выдумки Гольдони в репертуаре театра комедии самое место. Ведь по сути его пьесы – остроумные хитросплетения недоразумений, сиречь ситкомы, столь милые сердцу сегодняшнего зрителя, измученного проблемами самого разного калибра – от бытовых неурядиц импортозамещения, до глобальных сотрясений валютных курсов, нефтяных цен и устоев миропорядка. Такова уж человеческая натура – чем больше поводов для огорчения, тем сильнее желание найти хоть какой-нибудь повод для беззаботного смеха.
Но Казакова не была бы Казаковой, если бы позволила себе лишь эксплуатировать природой отмеренную человеку данность, несмотря на то, что Гольдони словно бы сам соблазняет постановщиков – берите, пользуйтесь. Он постарался увести драматургию своего времени подальше от площадной импровизации комедии дель арте, но в его персонажах масочной условности всё-таки больше, чем жизненного правдоподобия. Вочеловечить маски, не ломая при этом архитектонику пьесы, написанной 250 лет тому назад – вот задача, которую поставила перед собой Татьяна Казакова.
Совершенно «мужскую» историю о кавалерах, соперничающих за право обладать раздразнившей их амбиции дамой, она перекодировала в историю женской мести, инспирированной на сей раз не «сумрачным немецким гением», а веселым безумием венецианского карнавала – бритвенно-острой, но не лишенной при этом озорства, изящества и даже некоторого благородства. И пусть кровь окажется всего-навсего клюквенным соком! Раны, нанесенные милой плутовкой самолюбию своих вероломных воздыхателей, будут весьма и весьма чувствительны.
Молодая вдова со всем жаром внезапно обретшего свободу человека, окунается в карнавальный водоворот, в котором все, что кружится – не то, чем кажется. Елене Руфановой удается виртуозно балансировать на грани романтического наива и здравомыслящей прагматичности: её Розаура артистично флиртует, не теряя головы от подарков и комплиментов, мечтает о неземной любви, но понимает, что честность и преданность для брака опора гораздо более надежная, чем самые что ни на есть возвышенные чувства.
А что же её многочисленные воздыхатели? Лорд Рунбиф (покоряющий своей аристократичностью Михаил Разумовский) безудержно щедр, но слишком уж холоден. Мсье Лебло (неисчерпаемый в своих эскападах Виталий Кузьмин) не откажешь в пылкости, но и второго такого вертопраха ещё поискать. Дон Альваро де Кастилья (восхитительно уморительный Владимир Миронов) синьор, кажется, солидный и серьёзный, да только пышное родословное древо затмевает ему весь белый свет. Граф Боско ди Неро (рассчитанно неброский Дмитрий Лебедев) – вроде бы и влюблен не на шутку, и благородством не обделен, увы, ревнив беспредельно. Интригу страстного соперничества азартно раскручивает блестящая пара слуг – саркастичная Марионетта (Ирина Цветкова) и наивный Арлекин (Александр Матвеев). Но Розаура в конце концов берет всё в свои руки: четыре остроумных и жестоких карнавальных розыгрыша и притворщики выведены на чистую воду, преданность получает достойную награду, а она сама – супруга, за которым – как за каменной стеной.
Как непохожи эти два лика женской мести! Для Клары цель мести – смерть обидчика. О том, что будет с ней самой, она не задумывается – идиллический пейзаж со склепом, в котором она установит гроб с телом наказанного за предательство возлюбленного, не оставляет в её воображении места для картины собственного будущего. Для Розауры же месть не цель, а средство – простой и остроумный способ устранить со своего пути недостойных соискателей руки и сердца, и зажить настолько счастливо, насколько это в её силах. Урок для красных девиц столь же очевиден, сколь и для добрых молодцев. И если верно, что человек приходит в театр, чтобы увидеть на сцене самого себя, то можно только радоваться, что такой театр у нас всё ещё существует.
Виктория Пешкова
https://www.facebook.com/media/set/?set=a.891038010943736.1073743007.371496016231274&type=3
О, это сладкое, почти забытое слово «гастроли»! Обычно на их отсутствие сетуют сами театры, ведь для любой труппы новый зритель – отличная проверка на профессионализм. Но по нынешним временам столичному зрителю – не продвинуто-передовому, а, не убоимся этого слова – рядовому, приезд театра из местности, удалённой от пределов МКАД больше, чем на сто километров, нередко сравним с глотком свежего воздуха. Всё-таки на широких российских театральных просторах бациллы постмодернового авангарда и авангардного постмодерна (хрен, как известно, редьки не слаще) пока не успели произвести таких фатальных опустошений, как в столице. А то в Москве отправишься посмотреть во вполне вроде бы солидный театр что-нибудь классическое – ну, хоть какого-нибудь «Идеального мужа» Оскара нашего Уайльда, или, страшно сказать - «Бориса Годунова», Александра свет Сергеевича, а наткнёшься на такое актуализированное непотребство, что впору компенсацию за моральный ущерб с постановщиков требовать.
Питерские театры, если речь не о показах в рамках «Золотой маски», у которой свои фавориты и приоритеты, москвичей своими приездами редко балуют. Но если гора не идёт к Магомету, то и ему до горы не так просто добраться: прокатиться в Питер на спектакль и обратно – роскошь для завсегдатаев балконов и ярусов, увы, непозволительная. А тут возможность увидеть премьеры двух минувших сезонов, да ещё по пьесам, в московских театрах не идущим (ленкомовская версия самой знаменитой драмы Дюрренматта практически тихо-тихо отошла в небытие). И надо сказать, что зрителей, решивших устроить себе двойной праздник, было немало. Так что всем, кто споспешествовал пусть краткому, но такому яркому, визиту Театра комедии в стольный град – наша искренняя благодарность.
На первый взгляд Дюрренматт на афише театра комедии – явление чужеродное. Однако в примечаниях к пьесе автор настаивал на том, что «Визит старой дамы» - именно «комедия с трагическим концом», которой «ничто не может так повредить, как убийственная серьезность». Тем не менее, выполнить пожелание драматурга, сохранив сложную трагифарсовую природу этой острой социальной пьесы, невероятно трудно. Эпитет «старая» из названия режиссеры убирают давно – не в возрасте героини дело. Но немногие удерживаются от соблазна сделать Клару Цеханассьян – в прошлом проститутку, а ныне миллиардершу, разменявшую седьмой десяток и восьмого мужа – помоложе и покрасивее. Зачем? Чтобы подменить жесткую притчу о расчеловечивании целого города слащавой любовной историей. Режиссер Татьяна Казакова и актриса Ирина Мазуркевич в поддавки со зрителем играть не намерены: и смех, и страх будут подлинными.
Мазуркевич с филигранной точностью (куда только она прячет щедро отпущенное ей природой обаяние?) играет воплощённый ад: веришь и в фарфоровую ногу, и в руку из слоновой кости, ужасаешься пластике паука, терпеливо поджидающего в искусно сплетённой сети свою жертву. Через сорок лет Клара возвращается в захолустный городок своей юности, движимая отнюдь не ностальгией, но жаждой мести. Она не была пай-девочкой, но первого своего мужчину – Альфреда Илла (Дмитрий Лебедев) любила со всей искренностью, на какую была способна. А тот предал ее ради женитьбы на барышне с приданым в виде мелочной лавочки. Предал дважды – отказавшись признать себя отцом их ребенка и найдя желающих заявить, что это они спали с его возлюбленной. Она покинула родной город под свист и улюлюканье его «добропорядочных» обитателей. Но от расплаты не ушёл никто: ни свидетели (от гротесковой клоунады Александра Васильева и Юрия Орлова – мороз по коже), ни судья (флюгерная ритмика Юрия Лазарева красноречивее слов демонстрирует старый как мир принцип «закон, что дышло – куда повернул, туда и вышло»), ни весь остальной мир. Приговор Клары обжалованию не подлежит: «мир сделал из меня публичную девку, я сделаю из него публичный дом».
Наконец, час расплаты пробил и для славного города Гюллена, разорённого дотла стараниями своей блудной дочери. Доведённым до полной нищеты соотечественникам она предлагает миллиард в обмен на… жизнь Альфреда Илла. Буквально в посекундном хронометраже Татьяна Казакова выстраивает два встречных процесса метаморфоз – виновник всех страданий Клары движется от лжи к истине, его будущие палачи – в обратном направлении. Дмитрий Лебедев отнюдь не героизирует Илла: в его прозрении больше от неизбежности кары, чем от осознания низости совершенного (молодость все спишет, да и срок давности давно истёк), но маленький человечек, поднимаясь на свой эшафот, возвращает себе давно утраченное человеческое достоинство.
Ну, а добрым гюлленцам достоинство не по карману. Режиссёр не стремится уподобить их монстрам: люди они не злые, вот только отвечать за свои поступки, как и большинство из нас, очень-очень не хотят. Каждый житель упивается радостями легкого кредита (кто рискнёт утверждать, что социальная сатира середины прошлого века в наших нынешних реалиях не обладает нужным градусом едкости и остроты?), свято веря в то, что уж ему-то платить по счёту ни в коем разе не придется. И у каждого из них – от полицейского до художника – своя скорость и своя персональная траектория падения. Падению не сопротивляется никто, кроме Бургомистра (Сергей Кузнецов) и Учителя (Сергей Русскин). Но первый с азартом игрока пытается избавить себя, а заодно и всех остальных, от ответственности. Второй же понимает, что расплата неизбежна, и он виноват едва ли не больше всех, включая и Илла: «Я сделал Клару такой, какая она есть, и себя таким, каким стал, я ещё понимаю, что когда-нибудь, в один прекрасный день, и по нашу душу явится дама, и тогда с нами произойдет то же, что сейчас с вами».
Месть свершится, пусть и не так, как планировала госпожа миллиардерша. Но плоды её Кларе не принесут желанного удовлетворения: вместе с единственным человеком, которого она действительно любила, умрёт и её любовь, и её ненависть. Жить дальше – нечем и незачем. Когда она это осознает, ничего исправить уже будет нельзя. Месть сладка лишь тогда, когда дает мстящему возможность запереть на ключ свое прошлое и открыть дверь в будущее.
Именно этой возможностью и собирается воспользоваться очаровательная гольдониевская вдовушка. Казалось бы – неистощимому на шутки и выдумки Гольдони в репертуаре театра комедии самое место. Ведь по сути его пьесы – остроумные хитросплетения недоразумений, сиречь ситкомы, столь милые сердцу сегодняшнего зрителя, измученного проблемами самого разного калибра – от бытовых неурядиц импортозамещения, до глобальных сотрясений валютных курсов, нефтяных цен и устоев миропорядка. Такова уж человеческая натура – чем больше поводов для огорчения, тем сильнее желание найти хоть какой-нибудь повод для беззаботного смеха.
Но Казакова не была бы Казаковой, если бы позволила себе лишь эксплуатировать природой отмеренную человеку данность, несмотря на то, что Гольдони словно бы сам соблазняет постановщиков – берите, пользуйтесь. Он постарался увести драматургию своего времени подальше от площадной импровизации комедии дель арте, но в его персонажах масочной условности всё-таки больше, чем жизненного правдоподобия. Вочеловечить маски, не ломая при этом архитектонику пьесы, написанной 250 лет тому назад – вот задача, которую поставила перед собой Татьяна Казакова.
Совершенно «мужскую» историю о кавалерах, соперничающих за право обладать раздразнившей их амбиции дамой, она перекодировала в историю женской мести, инспирированной на сей раз не «сумрачным немецким гением», а веселым безумием венецианского карнавала – бритвенно-острой, но не лишенной при этом озорства, изящества и даже некоторого благородства. И пусть кровь окажется всего-навсего клюквенным соком! Раны, нанесенные милой плутовкой самолюбию своих вероломных воздыхателей, будут весьма и весьма чувствительны.
Молодая вдова со всем жаром внезапно обретшего свободу человека, окунается в карнавальный водоворот, в котором все, что кружится – не то, чем кажется. Елене Руфановой удается виртуозно балансировать на грани романтического наива и здравомыслящей прагматичности: её Розаура артистично флиртует, не теряя головы от подарков и комплиментов, мечтает о неземной любви, но понимает, что честность и преданность для брака опора гораздо более надежная, чем самые что ни на есть возвышенные чувства.
А что же её многочисленные воздыхатели? Лорд Рунбиф (покоряющий своей аристократичностью Михаил Разумовский) безудержно щедр, но слишком уж холоден. Мсье Лебло (неисчерпаемый в своих эскападах Виталий Кузьмин) не откажешь в пылкости, но и второго такого вертопраха ещё поискать. Дон Альваро де Кастилья (восхитительно уморительный Владимир Миронов) синьор, кажется, солидный и серьёзный, да только пышное родословное древо затмевает ему весь белый свет. Граф Боско ди Неро (рассчитанно неброский Дмитрий Лебедев) – вроде бы и влюблен не на шутку, и благородством не обделен, увы, ревнив беспредельно. Интригу страстного соперничества азартно раскручивает блестящая пара слуг – саркастичная Марионетта (Ирина Цветкова) и наивный Арлекин (Александр Матвеев). Но Розаура в конце концов берет всё в свои руки: четыре остроумных и жестоких карнавальных розыгрыша и притворщики выведены на чистую воду, преданность получает достойную награду, а она сама – супруга, за которым – как за каменной стеной.
Как непохожи эти два лика женской мести! Для Клары цель мести – смерть обидчика. О том, что будет с ней самой, она не задумывается – идиллический пейзаж со склепом, в котором она установит гроб с телом наказанного за предательство возлюбленного, не оставляет в её воображении места для картины собственного будущего. Для Розауры же месть не цель, а средство – простой и остроумный способ устранить со своего пути недостойных соискателей руки и сердца, и зажить настолько счастливо, насколько это в её силах. Урок для красных девиц столь же очевиден, сколь и для добрых молодцев. И если верно, что человек приходит в театр, чтобы увидеть на сцене самого себя, то можно только радоваться, что такой театр у нас всё ещё существует.
Виктория Пешкова
https://www.facebook.com/media/set/?set=a.891038010943736.1073743007.371496016231274&type=3
Вернуться к списку новостей
