Газета "Экран и сцена" о премьере "Где зарыта собака"
Все фотографии ()
http://screenstage.ru/?p=6265
«На том берегу, на той стороне» - эту мелодию из песни композитора Марка Левянта на стихи Слаповского (вокальными номерами пропитан весь спектакль) зрители продолжают напевать, отправляясь по домам. Да и сам спектакль словно находится на другом берегу, противоположном тому, где провоцируют публику театральный эксперимент и отчаянный авангард. Сергей Пускепалис в последнее время совершенно не стремится на этот авангардный фронт, предпочитая работать для обычных зрителей. Но при этом его постановки не грешат штампами «на потребу» публики. В них есть смысл и тема, режиссерским ходы продуманы, но не усложнены. А самое главное, спектакль «Где собака зарыта» явно сделан с удовольствием, которое испытала и постановочная команда, и актеры.
Премьерный спектакль Театра комедии все равно достаточно необычен, наполнен игровой театральностью, где юмор плавно перетекает в сантимент и раздумья о природе человеческих отношений. К тому же режиссер и драматург предваряют спектакль авторским текстом о том, что «настоящий театр, конечно, не на сцене и даже не в реальности, а в головах людей». Вот эти сценические проекции того, что «в головах», Сергей Пускепалис и представляет вниманию публики.
Художник Алексей Вотяков, частый соавтор Пускепалиса, выстраивает на сцене зачуханный медпункт на каком-то дальнем полустанке. Белый кафель давно утратил свой первозданный цвет, двери обшарпаны, окно сто лет не мыто. Впрочем, само время здесь словно бы остановилось, а эта история могла произойти как сегодня, так и много лет назад. Стол с допотопным телефонным аппаратом, пара стульев. Один из них по долгу службы занимает Липа – Елена Руфанова, медсестра и врач в одном флаконе. Вот там-то и происходит действие, в меру реальное, зачастую фантасмагорическое, где сон сменяется явью, а мечты – обыденностью.
Итак, некий Виктор – Дмитрий Лебедев, мужчина, потрепанный жизнью и годами, в нелепом берете и старом пальто, нашел на холодной улице собаку и, не долго думая, притащил ее в медпункт, чтобы там животному померили давление и температуру. В ответ на это Липа – Руфанова, конечно же, сначала недоумевает, потом негодует, потом начинает звонить в полицию знакомому Сереже. Только вот собака эта оказывается невидимкой, хотя порой и издает то лай, то скулеж, то рычание. Но как бы они не прыгали вокруг нее, пытаясь то накормить, то выгнать, собаки нет как нет. Вот тут и начинаешь понимать, что это фантазийное животное сыграло роль некоего «рока», приведшего Виктора к Липе. Не зря же он занимается в своем институте античными проблемами предопределенности человеческих судеб.
Зато отсутствующие «вторые половинки» Виктора и Липы, о которых только говорится, вдруг вклиниваются в настоящее, причем в самых разных обличьях. Сережа – Анатолий Хропов то вломится в дверь озверевшим и туповатым ментом, устраивая «допрос» Виктору – Лебедеву, срываясь на «полицайские» интонации. А, исчезнув, через какой-то момент явится в образе вполне миролюбивого и даже нежного блюстителя порядка. Кто он на самом деле, да и существует ли в реальности, так и останется загадкой.
Не менее загадочными станут и явления жены Виктора Нины – Елена Мелешкова. То грубая халда, едва ли не матерящаяся и норовящая пустить в ход кулаки. То страстная дива в длинном платье с разрезами, словно только что сошедшая с эстрадных подмостков. Такой вот «театр в голове» у Виктора, в котором его неказистая и бесцветная жизнь вдруг обретает краски и напитывается театральными страстями. Да и у Липы – Руфановой тоже. Ведь ее Сережа еще не раз сменит облик, появится в образе звезды шансона, исполнив очередной вокальный номер, или воображаемого мужа, терпеливо ждущего супругу с ночного дежурства.
Фантазийный театр будет множиться, вбирая в себя новые актерские образы и эпизоды. А стена этого медпункта вдруг потеряет прочность, так что сквозь нее отсутствующим «половинкам» легко можно будет пройти, присоединиться к загрустившей парочке, поучаствовать в ее диалогах и таким же манером исчезнуть. Звучные и броские концертные «номера» становятся контрастным фоном к негромкой и искренней человеческой истории, где случилась неожиданная встреча двух немолодых и одиноких людей. И Виктор – Лебедев, как человек ученый, будет долго доказывать Липе теорему любви, которая, конечно же, доказательств не имеет. А Липа – Руфанова слушать, думать, соглашаться или негодовать, плакать или высмеивать нежданного пришельца. В этих разговорах нет ничего нового, парадоксального или экстравагантного, они иногда даже кажутся банальными. Впрочем, несмотря на вековые истории повторения банальных истин, человечество так и не поумнело.
Актерский квартет играет в этом спектакле зажигательно и с явным удовольствием. Ведь «нелинейные» образы, сочиненные драматургом и режиссером, дают немало возможностей для того, чтобы продемонстрировать и приемы «психологичности», и вокальные данные, и умение моментально менять «маски», и замечательную характерность. Да, эта сценическая история может иногда замедляться, утопать в словах, казаться неровной и неоднозначной по качеству отдельных эпизодов. Но, вероятно, по причине того, что спектакль только начинает жить, встраиваться в реакцию и восприятие публики. Но потенциал у сценической истории на вечную тему любви, конечно же, есть, и немалый.
А в самом финале спектакля без антракта Сергей Пускепалис решает немного поэпатировать зрителей, запускает поверх задней стены медпункта титры: «второй акт». И этот акт окажется полностью кинематографическим. На два параллельных экрана будет транслироваться черно-белая, бытовая и обыденная «сага» семейной жизни. Той, что была до встречи наших героев, и той, что медленно потянется и после их расставания. Актеры же, выйдя к рампе, скажут нам о том, что это может длиться очень долго. Кто хочет, пусть остается, остальные же могут отправиться к точно такой же жизни у себя дома…
«На том берегу, на той стороне» - эту мелодию из песни композитора Марка Левянта на стихи Слаповского (вокальными номерами пропитан весь спектакль) зрители продолжают напевать, отправляясь по домам. Да и сам спектакль словно находится на другом берегу, противоположном тому, где провоцируют публику театральный эксперимент и отчаянный авангард. Сергей Пускепалис в последнее время совершенно не стремится на этот авангардный фронт, предпочитая работать для обычных зрителей. Но при этом его постановки не грешат штампами «на потребу» публики. В них есть смысл и тема, режиссерским ходы продуманы, но не усложнены. А самое главное, спектакль «Где собака зарыта» явно сделан с удовольствием, которое испытала и постановочная команда, и актеры.
Премьерный спектакль Театра комедии все равно достаточно необычен, наполнен игровой театральностью, где юмор плавно перетекает в сантимент и раздумья о природе человеческих отношений. К тому же режиссер и драматург предваряют спектакль авторским текстом о том, что «настоящий театр, конечно, не на сцене и даже не в реальности, а в головах людей». Вот эти сценические проекции того, что «в головах», Сергей Пускепалис и представляет вниманию публики.
Художник Алексей Вотяков, частый соавтор Пускепалиса, выстраивает на сцене зачуханный медпункт на каком-то дальнем полустанке. Белый кафель давно утратил свой первозданный цвет, двери обшарпаны, окно сто лет не мыто. Впрочем, само время здесь словно бы остановилось, а эта история могла произойти как сегодня, так и много лет назад. Стол с допотопным телефонным аппаратом, пара стульев. Один из них по долгу службы занимает Липа – Елена Руфанова, медсестра и врач в одном флаконе. Вот там-то и происходит действие, в меру реальное, зачастую фантасмагорическое, где сон сменяется явью, а мечты – обыденностью.
Итак, некий Виктор – Дмитрий Лебедев, мужчина, потрепанный жизнью и годами, в нелепом берете и старом пальто, нашел на холодной улице собаку и, не долго думая, притащил ее в медпункт, чтобы там животному померили давление и температуру. В ответ на это Липа – Руфанова, конечно же, сначала недоумевает, потом негодует, потом начинает звонить в полицию знакомому Сереже. Только вот собака эта оказывается невидимкой, хотя порой и издает то лай, то скулеж, то рычание. Но как бы они не прыгали вокруг нее, пытаясь то накормить, то выгнать, собаки нет как нет. Вот тут и начинаешь понимать, что это фантазийное животное сыграло роль некоего «рока», приведшего Виктора к Липе. Не зря же он занимается в своем институте античными проблемами предопределенности человеческих судеб.
Зато отсутствующие «вторые половинки» Виктора и Липы, о которых только говорится, вдруг вклиниваются в настоящее, причем в самых разных обличьях. Сережа – Анатолий Хропов то вломится в дверь озверевшим и туповатым ментом, устраивая «допрос» Виктору – Лебедеву, срываясь на «полицайские» интонации. А, исчезнув, через какой-то момент явится в образе вполне миролюбивого и даже нежного блюстителя порядка. Кто он на самом деле, да и существует ли в реальности, так и останется загадкой.
Не менее загадочными станут и явления жены Виктора Нины – Елена Мелешкова. То грубая халда, едва ли не матерящаяся и норовящая пустить в ход кулаки. То страстная дива в длинном платье с разрезами, словно только что сошедшая с эстрадных подмостков. Такой вот «театр в голове» у Виктора, в котором его неказистая и бесцветная жизнь вдруг обретает краски и напитывается театральными страстями. Да и у Липы – Руфановой тоже. Ведь ее Сережа еще не раз сменит облик, появится в образе звезды шансона, исполнив очередной вокальный номер, или воображаемого мужа, терпеливо ждущего супругу с ночного дежурства.
Фантазийный театр будет множиться, вбирая в себя новые актерские образы и эпизоды. А стена этого медпункта вдруг потеряет прочность, так что сквозь нее отсутствующим «половинкам» легко можно будет пройти, присоединиться к загрустившей парочке, поучаствовать в ее диалогах и таким же манером исчезнуть. Звучные и броские концертные «номера» становятся контрастным фоном к негромкой и искренней человеческой истории, где случилась неожиданная встреча двух немолодых и одиноких людей. И Виктор – Лебедев, как человек ученый, будет долго доказывать Липе теорему любви, которая, конечно же, доказательств не имеет. А Липа – Руфанова слушать, думать, соглашаться или негодовать, плакать или высмеивать нежданного пришельца. В этих разговорах нет ничего нового, парадоксального или экстравагантного, они иногда даже кажутся банальными. Впрочем, несмотря на вековые истории повторения банальных истин, человечество так и не поумнело.
Актерский квартет играет в этом спектакле зажигательно и с явным удовольствием. Ведь «нелинейные» образы, сочиненные драматургом и режиссером, дают немало возможностей для того, чтобы продемонстрировать и приемы «психологичности», и вокальные данные, и умение моментально менять «маски», и замечательную характерность. Да, эта сценическая история может иногда замедляться, утопать в словах, казаться неровной и неоднозначной по качеству отдельных эпизодов. Но, вероятно, по причине того, что спектакль только начинает жить, встраиваться в реакцию и восприятие публики. Но потенциал у сценической истории на вечную тему любви, конечно же, есть, и немалый.
А в самом финале спектакля без антракта Сергей Пускепалис решает немного поэпатировать зрителей, запускает поверх задней стены медпункта титры: «второй акт». И этот акт окажется полностью кинематографическим. На два параллельных экрана будет транслироваться черно-белая, бытовая и обыденная «сага» семейной жизни. Той, что была до встречи наших героев, и той, что медленно потянется и после их расставания. Актеры же, выйдя к рампе, скажут нам о том, что это может длиться очень долго. Кто хочет, пусть остается, остальные же могут отправиться к точно такой же жизни у себя дома…
Вернуться к списку новостей
