"Ты так любишь эти фильмы"
Все фотографии ()
Хорошо сделанная пьеса англичанина Ноэла Кауарда несколько припозднилась с появлением на русской сцене. Драматург успел закончить основные свои произведения еще до Второй мировой. Конфликт между низшим и высшим сословиями, актуальный для Англии еще в Первую мировую и разрешившийся в России весьма радикальным способом примерно в 1917-м, сейчас — милый анахронизм, очередная коллизия какого-нибудь английского сериала об аристократическом семействе. Пьеса остроумно преувеличенно и весьма торжественно развенчивает миф о социальном равенстве. Аристократический сын решил жениться на популярной киноактрисе, его семья — в шоке и замысловато ищет способ избежать неравного брака. Сюжет режиссера не смущает, он с ним легко «разобрался», дополнил и осмыслил — стал играть с жанром, с раз и навсегда утвержденными сюжетными ходами, с амплуа, с классическим детективом и с пьесой. Играет и с вечным противопоставлением слуг и господ, симбиозом их совместного существования, который не могут нарушить ни научно-технический прогресс, ни революция, ни демократия. Играет в театр и играет в кино.
Спектакль приятно избыточен во многих проявлениях. Повторы реплик и их интонационное обыгрывание, удвоение мизансцен, сновидческое напластование смыслов и ощущение себя внутри чужого кошмара или комедии абсурда при вполне реалистичном диалоге с залом и выступлением, как на эстраде, с концертными номерами, проходами, как по подиуму, и пробежками на цыпочках. Сценография же лаконична — пустые стены условно аристократического дома, хрустальная люстра и белый диван, все это заливает кроваво-красный или мертвецки-синий свет. И вот уже по сцене, чеканя шаг, ходят двойники. Через пятнадцать минут после начала моя соседка лет восьмидесяти пяти недовольно спросила: «Это разве не ʺВиндзорские проказницыʺ?» «Нет, — ответила я. — Это „Относительные ценности“». «Ааа, — понимающе протянула она, — тогда ясно, почему на сцене ничего кроме люстры и дивана», — и счастливо зевнула.
В ожидании премьеры третьего сезона сериала «Твин Пикс» редкий режиссер-киноман избежал соблазна процитировать Линча, используя его фирменную фрагментарность повествования и ощущение бесконечно длящегося, тягучего, как ликер, кошмара. В том, что Ледуховский — киноман, нет никакого сомнения, так густо нашпигован мизансценический текст намеренными стоп-кадрами из разных фильмов, закадровым хохотом и женским криком. Триллер и хоррор с неизбежным саспенсом — близкие родственники этого спектакля, а также нуар, китч, авангардный, классический голливудский и французский романтический фильмы — все можно найти в этом зрелищном пиршестве.
Прорастание кино в спектакль более чем уместно — двое из героев пьесы киноактеры по профессии. Но и игры с театром в жизни, с социальными ролями не забыты и даже акцентированы. Персонажи, принадлежащие к высшему сословию, не скрывают того, что с удовольствием играют другие роли в жизни. Графиня Маршвуд — не только роль графини, но и стервозной и любящей матери (Ирина Мазуркевич); ее сын Найджел — не только сноб-англичанин, но и влюбчивый и покорный маменькин сынок (Александр Корнеев). Слишком щепетильная горничная Мокси изображает секретаря или компаньонку (Ирина Цветкова), дворецкий Крестуэлл — артиста, бьющего чечетку, как Фред Астер (Ярослав Воронцов), актер Дон Лукас (Сергей Романюк) — актера, так привыкшего играть героев-любовников, кровожадных соблазнителей, что и в жизни никак не может выйти из образа, и так далее. В финале на сцене останутся только гримировальные столики, вторя расхожей шекспировской фразе про весь мир, про театр и про людей. «…и только в самом конце фильма он понимает: именно она — та женщина, которую он любил всю жизнь…» Эта фраза повторяется на разные лады в спектакле и «крутится» в голове после, вызывая желание острить и передразнивать, задирать чопорных горожан и повторять, повторять, повторять… А ведь там еще есть птица Рух…
http://ptj.spb.ru/blog/tytak-lyubish-eti-filmy/
Спектакль приятно избыточен во многих проявлениях. Повторы реплик и их интонационное обыгрывание, удвоение мизансцен, сновидческое напластование смыслов и ощущение себя внутри чужого кошмара или комедии абсурда при вполне реалистичном диалоге с залом и выступлением, как на эстраде, с концертными номерами, проходами, как по подиуму, и пробежками на цыпочках. Сценография же лаконична — пустые стены условно аристократического дома, хрустальная люстра и белый диван, все это заливает кроваво-красный или мертвецки-синий свет. И вот уже по сцене, чеканя шаг, ходят двойники. Через пятнадцать минут после начала моя соседка лет восьмидесяти пяти недовольно спросила: «Это разве не ʺВиндзорские проказницыʺ?» «Нет, — ответила я. — Это „Относительные ценности“». «Ааа, — понимающе протянула она, — тогда ясно, почему на сцене ничего кроме люстры и дивана», — и счастливо зевнула.
В ожидании премьеры третьего сезона сериала «Твин Пикс» редкий режиссер-киноман избежал соблазна процитировать Линча, используя его фирменную фрагментарность повествования и ощущение бесконечно длящегося, тягучего, как ликер, кошмара. В том, что Ледуховский — киноман, нет никакого сомнения, так густо нашпигован мизансценический текст намеренными стоп-кадрами из разных фильмов, закадровым хохотом и женским криком. Триллер и хоррор с неизбежным саспенсом — близкие родственники этого спектакля, а также нуар, китч, авангардный, классический голливудский и французский романтический фильмы — все можно найти в этом зрелищном пиршестве.
Прорастание кино в спектакль более чем уместно — двое из героев пьесы киноактеры по профессии. Но и игры с театром в жизни, с социальными ролями не забыты и даже акцентированы. Персонажи, принадлежащие к высшему сословию, не скрывают того, что с удовольствием играют другие роли в жизни. Графиня Маршвуд — не только роль графини, но и стервозной и любящей матери (Ирина Мазуркевич); ее сын Найджел — не только сноб-англичанин, но и влюбчивый и покорный маменькин сынок (Александр Корнеев). Слишком щепетильная горничная Мокси изображает секретаря или компаньонку (Ирина Цветкова), дворецкий Крестуэлл — артиста, бьющего чечетку, как Фред Астер (Ярослав Воронцов), актер Дон Лукас (Сергей Романюк) — актера, так привыкшего играть героев-любовников, кровожадных соблазнителей, что и в жизни никак не может выйти из образа, и так далее. В финале на сцене останутся только гримировальные столики, вторя расхожей шекспировской фразе про весь мир, про театр и про людей. «…и только в самом конце фильма он понимает: именно она — та женщина, которую он любил всю жизнь…» Эта фраза повторяется на разные лады в спектакле и «крутится» в голове после, вызывая желание острить и передразнивать, задирать чопорных горожан и повторять, повторять, повторять… А ведь там еще есть птица Рух…
http://ptj.spb.ru/blog/tytak-lyubish-eti-filmy/
Вернуться к списку новостей
