Комедия строгого режима
Все фотографии ()
«Дракон» Евгения Шварца долгое время оставался для столичных
театров пьесой архивной. А в прошлом сезоне своего Дракона завели и в Москве, и
в Петербурге. Вероятно, чтобы следуя совету шварцевского героя, его проще было
бы победить.
В Москве «Дракон» волей Константина Богомолова поселился в Художественном театре, в Петербурге Татьяна Казакова поставила его в Театре комедии. И вот в ноябре уже этого года «Дракон» петербургский тоже оказался в Москве – его сыграли на сцене РАМТа.
Для Театра комедии, носящего имя Николая Акимова «Дракон» (как и большинство пьес Шварца) – название знаковое. А когда театр обращается к материалу, некогда ставшему для него знаковым, - это всегда диалог. Это всегда попытка прочитать пьесу не только сквозь призму сегодняшнего дня, но и через легендарную трактовку прошлого. Театр Комедии обратился к «Дракону» Евгения Шварца, удерживая в памяти спектакль, некогда поставленный Николаем Акимовым.
«Сказка для взрослых» – так был обозначен жанр гастрольного спектакля. И действительно, все сказочные атрибуты были налицо: здесь и пустынно-сказочная сценография Эмиля Капелюша, и чарующе-сказочная музыка Фаустаса Латенаса, и празднично-сказочные костюмы Стефании Граурогкайте. Но поскольку сказка была для взрослых, то хватало в ней и совсем не сказочных отсылок к современности, которыми, увы, и сегодня буквально переполнен текст Шварца.
На этой тонкой грани между сказкой и реальностью и балансировал спектакль Театра комедии. Спектакль, в котором рядом со сказочными героями (наивно добрыми или неисправимо злыми) существовали и вполне узнаваемые наши современники.
А еще был на сцене актер, который способом своего сценического существования соединял сказку и быль – дань акимовской традиции и современный спектакль. Соединял в той же мере, в какой и его персонаж являлся посредником между откровенно сказочными персонажами и героями невеселой действительности, Александр Матвеев. Его Генрих в первом действии своей изломанной пластикой и надбытовой, старо-театральной интонацией вызывал в памяти акимовскую «Тень». Во втором же действии актер, напротив, полностью отказывался от стилизации, наделяя своего героя узнаваемыми признаками молодого «мажора».
В спектакле Татьяны Казаковой сказочная тема победы над Драконом и Ланселота как победителя Дракона уходит на второй план, уступая место теме куда более практичной и волнующей каждого отдельного человека – как жить, как выживать в условиях, в которых и жить, и выживать получается плохо. Кто виноват в такой жизни, если Дракон уже год как вполне себе мертв, и что с этой жизнью делать.
И неслучайно поэтому грустная и несказочная сказка для взрослых заканчивается не полными оптимизма словами Ланцелота о том, что все мы все-таки будем счастливы, а куда более мудрыми и приближенными к горькой реальности словами Садовника. Словами, обращенными уже не к сказочным героям, а к людям – не важно, на сцене или в зрительном зале: «если вдуматься, то люди, в сущности, тоже, может быть, пожалуй, со всеми оговорками, заслуживают тщательного ухода…».
http://www.teatral-online.ru/news/20361/
В Москве «Дракон» волей Константина Богомолова поселился в Художественном театре, в Петербурге Татьяна Казакова поставила его в Театре комедии. И вот в ноябре уже этого года «Дракон» петербургский тоже оказался в Москве – его сыграли на сцене РАМТа.
Для Театра комедии, носящего имя Николая Акимова «Дракон» (как и большинство пьес Шварца) – название знаковое. А когда театр обращается к материалу, некогда ставшему для него знаковым, - это всегда диалог. Это всегда попытка прочитать пьесу не только сквозь призму сегодняшнего дня, но и через легендарную трактовку прошлого. Театр Комедии обратился к «Дракону» Евгения Шварца, удерживая в памяти спектакль, некогда поставленный Николаем Акимовым.
«Сказка для взрослых» – так был обозначен жанр гастрольного спектакля. И действительно, все сказочные атрибуты были налицо: здесь и пустынно-сказочная сценография Эмиля Капелюша, и чарующе-сказочная музыка Фаустаса Латенаса, и празднично-сказочные костюмы Стефании Граурогкайте. Но поскольку сказка была для взрослых, то хватало в ней и совсем не сказочных отсылок к современности, которыми, увы, и сегодня буквально переполнен текст Шварца.
На этой тонкой грани между сказкой и реальностью и балансировал спектакль Театра комедии. Спектакль, в котором рядом со сказочными героями (наивно добрыми или неисправимо злыми) существовали и вполне узнаваемые наши современники.
А еще был на сцене актер, который способом своего сценического существования соединял сказку и быль – дань акимовской традиции и современный спектакль. Соединял в той же мере, в какой и его персонаж являлся посредником между откровенно сказочными персонажами и героями невеселой действительности, Александр Матвеев. Его Генрих в первом действии своей изломанной пластикой и надбытовой, старо-театральной интонацией вызывал в памяти акимовскую «Тень». Во втором же действии актер, напротив, полностью отказывался от стилизации, наделяя своего героя узнаваемыми признаками молодого «мажора».
В спектакле Татьяны Казаковой сказочная тема победы над Драконом и Ланселота как победителя Дракона уходит на второй план, уступая место теме куда более практичной и волнующей каждого отдельного человека – как жить, как выживать в условиях, в которых и жить, и выживать получается плохо. Кто виноват в такой жизни, если Дракон уже год как вполне себе мертв, и что с этой жизнью делать.
И неслучайно поэтому грустная и несказочная сказка для взрослых заканчивается не полными оптимизма словами Ланцелота о том, что все мы все-таки будем счастливы, а куда более мудрыми и приближенными к горькой реальности словами Садовника. Словами, обращенными уже не к сказочным героям, а к людям – не важно, на сцене или в зрительном зале: «если вдуматься, то люди, в сущности, тоже, может быть, пожалуй, со всеми оговорками, заслуживают тщательного ухода…».
http://www.teatral-online.ru/news/20361/
Вернуться к списку новостей
