"Укрощение супруги"
Все фотографии ()
Почему драматургия Островского 1860-х годов так интересует современный театр? Потому что общественные конфликты той, пореформенной России весьма созвучны нашему времени. Если в «Грозе» 1859 года деньги вообще не играют никакой роли и на поступки главной героини Катерины никак не влияют, то в «Бешеных деньгах», написанных спустя десятилетие, уже всё – любовь, брак и дружеские связи – рассматривается через призму новых отношений. За фасадом легкой изящной комедии Островским ставится вопрос о сохранении человечности и моральных координат в мире, где всё продается и покупается. Даже если постановка по «Бешеным деньгам» лишена внешней радикальности и режиссер нарочито не адаптирует авторский текст под наши реалии, – а именно так в случае со спектаклем худрука Театра Комедии Татьяны Казаковой, – зритель не может не ощутить острой современности этой драмы.
Хотя во времени действие очевидно сдвинуто: решение художника Стефании Граурогкайте, элегантное, но при этом радующее глаз красотой и шиком, отсылает не столько к Москве конца 1860-х, сколько к дореволюционному Петербургу стиля модерн. И зритель, зайдя после «Бешеных денег» в буржуазно-шикарный Елисеевский магазин (что в том же здании, где и театр), почувствует в этом пространстве как бы продолжение спектакля. Вероятно, Казаковой было важно акцентировать глобальные перемены не столько в прошлом героев, когда отмена крепостного права определила социальное переустройство России, потому в «Бешеных деньгах» и живописуется обедневшее и опустившееся дворянство, сколько – в будущем. Словно персонажи не чувствуют грядущей революции как исхода своих капиталистических игр и забав, своей «ярмарки тщеславия». Впрочем, на это лишь намекается, до внятного смысла не доведено.
По сюжету пьесы провинциальный делец Савва Васильков увлекается молодой красавицей Лидией Чебоксаровой, окруженной немолодыми баринами, а у Казаковой – еще и гимназистами, порхающими вокруг нее на зимних гуляньях: идет снежок, и гимназисты, кажется, готовы сами впрячься в повозку своей богини (начало спектакля имеет оттенок наивной рождественской сказки). Один из знакомых Василькова ради шутки пускает слух, что у того золотые прииски, и неудивительно, что спустя какое-то время мы видим Лидию как его жену. Но брак омрачен тем, что Васильков не готов оплачивать бездельную жизнь супруги «на широкую ногу». Оплатив ее долги, он решает переехать из особняка в жилье попроще. Господа-дворяне тут как тут – готовы финансово поддержать красавицу, страдающую от «скупости» мужа, и Чебоксарова вот-вот пойдет по рукам. Поверив на слово старику Кучумову, предложившему ей, по сути, стать его содержанкой, она объявляет мужу, что не любит его, и съезжает в прежние апартаменты. Но Кучумов, выясняется, враль, приживал своей супруги, Лидия оказывается в ловушке, и ей в итоге приходится принять воспитательное предложение Василькова: год побыть его «экономкой», пройдя школу домашнего хозяйства в деревне, а уж потом выйти в свет блистательной женой и соратницей своего мужа-«бизнесмена». Приисков у него нет, но «нынче не тот богат, у кого денег много, а тот, кто их добывать умеет».
Говоря об этом спектакле, лишенном нарочитой концептуальности, удобнее двигаться по «актерам в ролях»: все роли выписаны тонко, интересно и со вкусом, не потерялась даже Алиса Кондратьева, играющая служанку. Особенно удались второплановые – возрастные – роли. Ирина Мазуркевич, которая вообще-то вполне обособленно держится в репертуаре Театра Комедии, играя больше серьезные, драматические характеры, в образе матери Лидии раскрывается как изумительная комедийная актриса. Режиссер рифмует маменьку и дочку, у Чебоксаровой-старшей кокетливая прическа и наряды, и, право, смешно, когда дочь говорит: «Вы старуха, вам бедность не страшна». Какая старуха, в ней такая неизжитая жажда жизни и женская притягательность… Ах, как назидательно-обаятельно она рассказывает зятю о муже, который ради своей семьи не знал различия между личными деньгами и государственными. Но одновременно она в растерянности от поведения дочери, которая уже называет Кучумова «папашкой».
Очень живой образ Телятева создает Николай Смирнов: с одной стороны, «неслужащий дворянин» кладет глаз на Лидию, не прочь купить ее внимание и ласки, а с другой – понимает ей цену и искренне готов поддержать Василькова. Да, такой добродушный беспечный циник, трезво смотрящий на вещи; Смирнову удается сочетать сложно совместимые качества. Противоположно ему играет Кучумова Сергей Русскин, который создает не психологически «объемный» характер, а фигуру гротескную и зловещую. Воплощенное старческое сладострастие, не поступающееся ничем, при всем недюжинном обаянии, с которым актер ведет эту роль, то и дело срывающий аплодисменты, обретает инфернальные черты.
Что до главных героев, то на их примере очевиден более жесткий взгляд режиссера на пьесу, чем она представляется в чтении. Если в других постановках Лидии давалась возможность полюбить мужа, это пробуждающееся чувство угадывалось между строк, то героиня Дарьи Лятецкой до конца остается холодной и стервозной, и ее внешняя покорность супругу объясняется лишь расчетливостью. Судя по рисунку роли Василькова, он должен быть еще более рационален и циничен, чем получается в спектакле благодаря природно доброму артисту Александру Матвееву, для которого эта роль – первая серьезная работа в амплуа героя. Артист не идеализирует своего персонажа, Васильков – тактик, знающий, чего хочет, и весьма безжалостный к попыткам помешать ему. И когда за Лидией приезжает повозка, чтобы отвезти в деревню, в глушь, а та всем видом показывает, что вернется из «ссылки» и еще себя покажет, право, пробегает холодок. Эти молодые «новые люди», несомненно, окажутся на гребне волны. Но вот портрет страны, где будущее за ними, представлять себе не очень хочется.
Автор: Евгений Авраменко
ссылка на статью: https://vecherka-spb.ru/2018/08/15/ukroshhenie-suprugi/
Хотя во времени действие очевидно сдвинуто: решение художника Стефании Граурогкайте, элегантное, но при этом радующее глаз красотой и шиком, отсылает не столько к Москве конца 1860-х, сколько к дореволюционному Петербургу стиля модерн. И зритель, зайдя после «Бешеных денег» в буржуазно-шикарный Елисеевский магазин (что в том же здании, где и театр), почувствует в этом пространстве как бы продолжение спектакля. Вероятно, Казаковой было важно акцентировать глобальные перемены не столько в прошлом героев, когда отмена крепостного права определила социальное переустройство России, потому в «Бешеных деньгах» и живописуется обедневшее и опустившееся дворянство, сколько – в будущем. Словно персонажи не чувствуют грядущей революции как исхода своих капиталистических игр и забав, своей «ярмарки тщеславия». Впрочем, на это лишь намекается, до внятного смысла не доведено.
По сюжету пьесы провинциальный делец Савва Васильков увлекается молодой красавицей Лидией Чебоксаровой, окруженной немолодыми баринами, а у Казаковой – еще и гимназистами, порхающими вокруг нее на зимних гуляньях: идет снежок, и гимназисты, кажется, готовы сами впрячься в повозку своей богини (начало спектакля имеет оттенок наивной рождественской сказки). Один из знакомых Василькова ради шутки пускает слух, что у того золотые прииски, и неудивительно, что спустя какое-то время мы видим Лидию как его жену. Но брак омрачен тем, что Васильков не готов оплачивать бездельную жизнь супруги «на широкую ногу». Оплатив ее долги, он решает переехать из особняка в жилье попроще. Господа-дворяне тут как тут – готовы финансово поддержать красавицу, страдающую от «скупости» мужа, и Чебоксарова вот-вот пойдет по рукам. Поверив на слово старику Кучумову, предложившему ей, по сути, стать его содержанкой, она объявляет мужу, что не любит его, и съезжает в прежние апартаменты. Но Кучумов, выясняется, враль, приживал своей супруги, Лидия оказывается в ловушке, и ей в итоге приходится принять воспитательное предложение Василькова: год побыть его «экономкой», пройдя школу домашнего хозяйства в деревне, а уж потом выйти в свет блистательной женой и соратницей своего мужа-«бизнесмена». Приисков у него нет, но «нынче не тот богат, у кого денег много, а тот, кто их добывать умеет».
Говоря об этом спектакле, лишенном нарочитой концептуальности, удобнее двигаться по «актерам в ролях»: все роли выписаны тонко, интересно и со вкусом, не потерялась даже Алиса Кондратьева, играющая служанку. Особенно удались второплановые – возрастные – роли. Ирина Мазуркевич, которая вообще-то вполне обособленно держится в репертуаре Театра Комедии, играя больше серьезные, драматические характеры, в образе матери Лидии раскрывается как изумительная комедийная актриса. Режиссер рифмует маменьку и дочку, у Чебоксаровой-старшей кокетливая прическа и наряды, и, право, смешно, когда дочь говорит: «Вы старуха, вам бедность не страшна». Какая старуха, в ней такая неизжитая жажда жизни и женская притягательность… Ах, как назидательно-обаятельно она рассказывает зятю о муже, который ради своей семьи не знал различия между личными деньгами и государственными. Но одновременно она в растерянности от поведения дочери, которая уже называет Кучумова «папашкой».
Очень живой образ Телятева создает Николай Смирнов: с одной стороны, «неслужащий дворянин» кладет глаз на Лидию, не прочь купить ее внимание и ласки, а с другой – понимает ей цену и искренне готов поддержать Василькова. Да, такой добродушный беспечный циник, трезво смотрящий на вещи; Смирнову удается сочетать сложно совместимые качества. Противоположно ему играет Кучумова Сергей Русскин, который создает не психологически «объемный» характер, а фигуру гротескную и зловещую. Воплощенное старческое сладострастие, не поступающееся ничем, при всем недюжинном обаянии, с которым актер ведет эту роль, то и дело срывающий аплодисменты, обретает инфернальные черты.
Что до главных героев, то на их примере очевиден более жесткий взгляд режиссера на пьесу, чем она представляется в чтении. Если в других постановках Лидии давалась возможность полюбить мужа, это пробуждающееся чувство угадывалось между строк, то героиня Дарьи Лятецкой до конца остается холодной и стервозной, и ее внешняя покорность супругу объясняется лишь расчетливостью. Судя по рисунку роли Василькова, он должен быть еще более рационален и циничен, чем получается в спектакле благодаря природно доброму артисту Александру Матвееву, для которого эта роль – первая серьезная работа в амплуа героя. Артист не идеализирует своего персонажа, Васильков – тактик, знающий, чего хочет, и весьма безжалостный к попыткам помешать ему. И когда за Лидией приезжает повозка, чтобы отвезти в деревню, в глушь, а та всем видом показывает, что вернется из «ссылки» и еще себя покажет, право, пробегает холодок. Эти молодые «новые люди», несомненно, окажутся на гребне волны. Но вот портрет страны, где будущее за ними, представлять себе не очень хочется.
Автор: Евгений Авраменко
ссылка на статью: https://vecherka-spb.ru/2018/08/15/ukroshhenie-suprugi/
Вернуться к списку новостей
